– Двести пятьдесят, если быть точным. Налей мне кофе, – Арфал покрутил шеей и добавил: – Пожалуйста.

Лика протянула ему стакан, с замиранием сердца смотря, как он, вольно откинувшись на сиденье, пьёт, легко придерживая руль одной рукой. «Как впилимся сейчас в кого-нибудь, и ага…» – Лика непроизвольно подёргала ремень безопасности.

– Чувствуешь бодрость? – Арфал протянул стакан, не сомневаясь, что она тут же подхватит его. – Закрой глаза, представь, что только что проснулась после полноценного сна, позавтракала и готова к подвигам.

Лика послушно зажмурилась. Да, позавтракать… Нет, спасибо. После увиденного на скотобойне есть ей долго не захочется. А вот в сон, действительно, не тянуло. Она открыла глаза и несколько раз моргнула. Дорога по-прежнему стелилась под колёса, но ощущения опасности не было.

– Вы что-то добавили в кофе? – пришла ей в голову внезапная догадка.

Арфал чуть дёрнул щекой. Как она потом поняла, это означало усмешку.

– Урок первый. Запомни, на аргов не действуют стимуляторы. Никакие. Наркотики, психотропные препараты можешь глотать сколько угодно, – в голосе послышался сарказм. Вероятно, так он пытался шутить.

– Но вы сами сказали, чтобы я выпила кофе, чтобы не заснуть.

Арфал еле слышно вздохнул, будто устал уже объяснять по многу раз одно и то же.

– Сказал, да. Это самовнушение. Урок второй. У арга огромный запас жизненной энергии. Спать мы, конечно, можем и даже должны. Но на восстановление сил требуется гораздо меньше времени, чем обычному человеку. Скажи, ты любила спать в детстве?

Лика помотала головой. Нет, конечно. Можно подумать, кто-то из детей любит спать? По ночам она тайком смотрела кино на планшете. Засыпала только под утро. И никогда не зевала потом на уроках. Почему она была уверена, что у всех так? Но, если не действуют никакие вещества, то…

– А как же гризы? У них есть такая штука, – Лика руками попыталась изобразить оружие. – Они же вырубили меня тогда на квартире у Марго…

Арфал покосился и кивнул.

– Да. Это блокиратор мозговой деятельности. Тебя как бы отключают от сети. Мозг перестаёт подавать сигналы в нервную систему. Это упрощённо, конечно. Там более сложный принцип. Но… – он поднял палец, – и этому можно противостоять. Если знать как.

– Вы научите меня?

– Не сейчас. На это не будет времени. Лучше расскажи про свою встречу с гризами. И кто такая Марго.

Пока Лика в красках описывала, как она выслеживала разлучницу отца и пыталась пробудить в ней совесть, Арфал даже улыбнулся пару раз, потом, когда приступила к той части, которая касалась непосредственно скотобойни, нахмурился и свёл и без того узкие губы в тонкую кривую линию. «А ведь это не настоящее его лицо», – пришло ей в голову, но вслух она сказала совсем другое, вернее, спросила:

– Куда мы едем? Мы едем спасать Матвея? Да? – И так как Арфал не ответил, она повторила: – Мы же едем спасать его, так ведь? Почему вы молчите?

– Урок номер три. Не верь гризам. Такие слова, как честь, совесть, сострадание отсутствуют в их лексиконе. Они не люди в привычном понимании этого слова. Никакие договорённости с ними не действуют.

– Но вы же сами сказали, что они не убьют его, пока не заполучат меня, так?

– Да. Но как только ты окажешься в их руках, они избавятся от него. И хорошо, если просто убьют, а не сделают с ним что-то вроде того, что ты видела на бойне.

– Но зачем? Зачем эта бессмысленная жестокость?

– Затем, чтобы ты поняла, что они не шутят. Ведь этот парень не единственный, кто тебе дорог. И ради их спасения ты выполнишь всё, что им нужно. Ведь так? – И потому что Лика молчала, понимая правдивость его слов, Арфал уверенно подытожил: – Да. Потому-то тебе и нельзя попадаться к ним в руки. Ты никого не спасёшь, но дашь им в руки сильное оружие.

– Какое? О чём вы?

– Пока не знаю. Я просто привык доверять своей интуиции.

– Не знаю, что вы там себе думаете, но мне нужно к Матвею. И если вы меня не отвезёте…

– Мы поедем к нему. Обязательно. Но чуть позже.

– Да как вы не понимаете, что счёт идёт на минуты? Может, они уже его… – Лика осеклась на полуслове, сжал зубы, чтобы не перейти на крик.

– Не переживай. Мы приедем быстро. У нас ещё останется время для спасения твоего друга. А пока расскажи мне, ты приходила к Дэну в больницу?

Лика кивнула, решив, что отрицать это бессмысленно.

– Да, я хотела знать как он. Меня не хотели пускать, но я всё-таки пришла и… – тут она испугалась, не сболтнула ли лишнего и прикусила губу.

– Я разговаривал с врачами. Дэн был обречён. Но потом чудесным образом пошёл на поправку. Менее чем за несколько часов он абсолютно восстановился.

– Но ведь он… мог, наверное, как-то… – она и сама понимала, что её робкие попытки дать какое-то объяснение необъяснимому не прокатят с этим странным человеком. Да что там говорить: и не человеком вовсе. Лика хмуро замолчала.

– Дэн не арг, – как бы в задумчивости размышлял вслух Арфал. – Даже наличие отца-арга не дает ему способность к регенерации. Из чего я делаю вывод, что кто-то воспользовался кровью арга, чтобы вылечить его.

– А что, так можно? – Лика постаралась придать своему голосу удивление. – А врачи теперь будут ломать голову над этим, да? Опять в соцсетях появится куча сообщений о чудесном исцелении. Представляю себе… – она хихикнула, надеясь, вдруг он примет её за какую-нибудь недалёкую дурочку.

– Не появится, – оборвал её Арфал. – Урок четвёртый. Арг может стирать воспоминания.

Лика притворно ахнула, радуясь, что разговор ушёл в другую сторону. Конечно, она не стала сообщать, что давно догадалась об этом.

***

Йон Сильвер давно не был в таком угнетённом состоянии духа. Сообщество аргов в последние несколько столетий старалось как можно меньше привлекать к себе внимание. Конечно, всегда были такие, как Арфал, которые выполняли всякие деликатные поручения или проводили тайные операции. Но всё это никак не отражалось во внешнем мире. Сейчас же, он чувствовал, что «Asylum» стоит на грани провала.

Члены совета уже собрались. Сильвер приветствовал всех раскрытой ладонью. Сделал знак – огромные окна затянулись непрозрачными шторками. Хоть он и был уверен в исходе совета, но всё же следовало соблюдать меры предосторожности.

– Обвиняемый доставлен?

Иридус кивнул и сделал знак. В комнату ввели запинающегося человека с опущенной головой. Лицо его закрывала плотная металлизированная ткань. Усадив его на стул в центре зала, Иридус размотал ткань и человек, внезапно оказавшись на свету, заморгал и прикрыл лицо ладонью.

– Стропалецкий Арсений Филиппович, называющий себя профессором, вы обвиняетесь в измене.