* * *

Район Парижа близ Сен-Жермен-де-Пре пользовался дурной славой. Поговаривали, будто именно здесь проживало семейство колдунов, что однажды извело чумой половину Франции. Ведьмака с отпрысками вскоре сожгли, а на пепелище выстроили церковь. Но черти объявлялись здесь каждую Вальпургиеву ночь и водили хороводы в округе.

А совсем рядышком стояло крепкое строение из дуба. Одна из немногих построек, оставшихся после колдуна.

Братья Жан и Жак подошли первыми. Покосились на мрачноватое здание церкви, сложенное из грубого известняка, и вошли в дом.

— Куда же это они подевались? — недовольно проворчал старший из братьев, Жан, нащупывая на столе огарок свечи.

Чиркнув кремнем, он запалил свечу, после чего установил ее в центре стола. Красные блики падали на стены и пол, заставляя вспоминать о разыгравшейся здесь в недалеком прошлом страшной трагедии. В дальнем углу комнаты он заметил самые настоящие рога и почувствовал, как волосы на затылке неприятно зашевелились. И, только присмотревшись, облегченно выдохнул. Это был ухват, каким бабы обычно берут глиняные горшки.

— По времени они уже должны быть здесь, — согласился младший, с некоторой опаской поглядывая по сторонам.

Его одолевали те же самые чувства, что и старшего. Место это продолжало оставаться проклятым. Это точно! И стоило пожалеть прихожан, ежедневно совершающих в церкви утреннюю молитву.

— И почему они назначили встречу в такой час?

— Да еще в таком месте, — поддержал брата Жак.

— Тебя кто оповестил?

— Прибежал какой-то мальчишка и сказал, что Клод хочет увидеть меня. Якобы у него имеется какое-то очень срочное дело.

— Ко мне тоже прибежал какой-то мальчуган и сказал то же самое. Жена еще спросила, куда я собрался в такую темень. Но не станешь же ей объяснять все!

— Верно. Тут Лоран как-то заикался об одном ростовщике, будто бы он Христа всякими помойными словами обливал. Если бы инквизиция осудила его, тогда денег нам бы до самой старости хватило. Он хотя и выдает себя за добропорядочного католика, но на самом деле скрытый иудей.

— Вот как? — удивился Жак. — С чего ты это взял?

— Обрезанный он! — с чувством произнес Жан. — Богом клянусь, сам видел. Разве станет праведный католик лишать себя плоти?

— И то верно, не станет. Это или иудей, или магометанин.

— Я у него как-то в лавке видел золотую чашу с драгоценными каменьями. Вот если бы ее заполучить!

— Епископ ее себе возьмет. Нам лишь серебряная посуда достанется.

— С этого не разживешься.

— Верно.

— Слышишь? — спросил Жан. — Как будто идет кто-то. И дернуло Клода позвать нас в этот чертов дом! Здесь, говорят, по большим праздникам черти на пепелище пляшут.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Клод. Его чумазое лицо выражало крайнюю степень неудовольствия. Буркнув с порога что-то вроде приветствия, он сел на грубую лавку и поинтересовался:

— И кому это пришла такая глупая идея встретиться в этом доме?

Братья недоуменно переглянулись, а потом Жан произнес, недоверчиво посмотрев на бродягу:

— Послушай, Клод, что-то мы тебя совсем не понимаем. К нам прибежал какой-то мальчуган и сказал, что ты хочешь нас видеть. Что это за шутка?

Бродяга неожиданно расхохотался:

— Ах, вот оно что! Узнаю! Это Габриэль подстроил. Такие проделки в его духе. Сейчас он появится, мы его спросим.

Через несколько минут явился Габриэль. Мрачный, неразговорчивый, едва поздоровавшись, он тут же набросился на них с упреком:

— И чего это вы вздумали собираться в полночь? Да еще здесь! Не хватало, чтобы нас приняли за сатанистов!

— Разве это была не твоя идея встретиться в полночь в этом доме? — удивился Жак.

— О чем вы! — искренне возмутился Габриэль. — В это время у меня самый сон. Что я, полуночник, что ли!

— Постойте, что это за шум? — заволновался Жак, посмотрев на дверь. — Вы ничего не слышите?

Все четверо замерли, уставившись на красное мерцающее пламя свечи.

— Тебе показалось, — облегченно произнес Жан.

И в тот же миг на лестнице отчетливо раздался скользящий звук, как будто кто-то волочил по полу что-то тяжелое. Затем дверь содрогнулась, едва не выскочив из петель, а снаружи раздалось простуженное стариковское покашливание.

Суеверный ужас, неприятный, почти леденящий, сковал тела присутствующих. Место и в самом деле проклятое. Наверняка это был один из чертей, недовольный тем, что незваные гости потревожили его жилище в неурочный час.

Первым опомнился Жак, вскочив с места, он опрокинул стул и метнулся к двери.

— Нас заперли!

Ударами плеча он попробовал отворить припертую дверь, не желавшую поддаваться.

— Давайте все вместе! — крикнул Жак. — Ну, еще раз!

Старый Экзиль вытер со лба проступивший пот и подкатил под дверь бочку, наполненную камнями. Бестолково громыхая, она напоминала колесницу с чертями, что поднялась из земных недр для того, чтобы забрать в адское пекло очередную грешную душу. Колдун усмехнулся, подумав о том, каким ужасом наполнятся души собравшихся, когда они услышат эту дьявольскую музыку. Попробовал на крепость дверь. Изнутри не осилить. И вновь стал подтаскивать к двери ящики, заполненные булыжниками. Подумав, для верности подпер дверь осиновым колом, так-то оно получше будет. Из комнаты стали раздаваться размеренные удары.

— Не нравится, ироды! — довольно проговорил старик и стал по-деловому, без лишней суеты, обкладывать дверь соломой.

— Открывай! — раздавались крики изнутри. — Именем святой инквизиции!

Дверь была крепкой. Прежде чем заманить доносчиков в этот дом, старик специально укрепил ее. Теперь им из этой западни не вырваться.

Чиркнув кремнем, он подпалил солому. Загоревшись, она брызнула во все стороны ярко-красными искрами. Ухватив полыхающий пук соломы, старик вышел на улицу и бросил его под основание дома, где была навалена сухая трава. Огонь разбежался мгновенно, охватив полыхающим кольцом дом, и скоро строение утонуло в пламени.

Стук усилился, голоса обреченных стали слышны громче. Экзиль достал мешочек, развязал его, а потом высыпал заговоренную землю прямо на языки пламени. Вдруг вниз полетела сломанная рама и затерялась в огне. Старик Экзиль увидел высунувшуюся голову, которая, объятая клубами дыма, мгновенно скрылась. А скоро крестовины прогорели, и дом, рухнув, похоронил собравшихся.

Старый Экзиль постоял у пепелища и, насладившись чувством утомленной мести, не спеша побрел домой.

* * *

Отряд крестоносцев под предводительством Джулио Мазарина расположился в небольшом городке под Константинополем. Паша трижды отклонял предложение о добровольной сдаче города и хладнокровно готовился к предстоящему штурму. Стены крепости были крепкими и высокими, явно рассчитанными на века. Осадой город было не взять. Как сообщали лазутчики, только одного продовольствия хватит почти на два года. Смерть от жажды осажденным тоже не грозила, так как крепость была построена на двух небольших горных речушках. И граф Мазарин прибегнул к проверенному способу — подкупу. За шапку золотых он уговорил начальника стражи открыть ему ворота.