Во-вторых, если бы оказалось, что за мысом существуют христианские колонии и безопасные гавани, то оттуда, по всей видимости, можно было бы в обмен на португальские изделия привозить множество необычных товаров, причем с большой выгодой «для наших соотечественников», как писал Азурара. Третья причина состояла в том, что если мавры в Африке действительно так многочисленны и могущественны, как о том говорят, то названному принцу, «как любому разумному человеку, обладающему естественной предусмотрительностью», следовало бы выяснить силу врага и пределы его могущества.

Четвертая причина, говорил Азурара, – то, что за тридцать один год войны с маврами «он не нашел ни одного христианского короля или принца за пределами своих земель, который во имя любви к Господу нашему Иисусу Христу согласился бы помочь ему в этой войне. Поэтому он пытался выяснить, не найдется ли в этих местах христианских принцев, в которых любовь к Христу сильна настолько, что они согласились бы оказать ему помощь против врагов веры». Если говорить более определенно, то принц Энрике жаждал получить информацию о царстве Пресвитера Иоанна и об Индиях. И наконец, пятой причиной было огромное желание Энрике «послужить делу Господа нашего Иисуса Христа и привести к нему все души, которые нуждаются во спасении…».

Если воспринимать указ 1443 г. буквально, то получится, что части португальских мореходов в то время хотелось заняться самостоятельными исследованиями и не докладывать об их результатах принцу Энрике; другими словами, в интересах государства их приходилось сдерживать. Но сам Азурара, кажется, считал, что никто не осмеливался заходить за мыс Бохадор, поскольку моряки до сих пор верили, что за этой точкой «нет ни людских племен, ни обитаемых мест; а земли столь же обильны песком, как пустыни Ливии, где нет ни воды, ни деревьев, ни зеленых трав, а море столь мелкое, что за целую лигу от берега глубина не превышает сажени, а течения столь ужасны, что ни одно судно, миновавшее мыс, не сможет вернуться назад».

Принц Энрике был энергичным лидером, и ему, по всей видимости, удалось выполнить все пять задач, перечисленных Азурарой, – за исключением того, что он не нашел царства Пресвитера Иоанна и не получил поддержки этого государя в войне против мавров. Ему нужна была информация о побережье Гвинеи (то есть Африки) и Западного океана. Первая из серии исследовательских экспедиций стартовала в 1415 г. под командованием Жуана де Трасто. Ходили многочисленные слухи о маврах на побережье и экспедициях по колонизации острова Мадейра и Канарских островов, но каждый капитан, который выходил в море под флагом принца Энрике, получал указания и приказ обогнуть мыс Бохадор и доложить о том, что он там обнаружил. Принц лично и очень подробно расспрашивал каждого вернувшегося капитана; составленные ими карты тщательно изучались, а корабли как можно быстрее оснащались для следующего похода. В 1419 г. дон Энрике был назначен правителем королевства Альгарве в южной провинции Португалии. На мысе Сагриш, недалеко от мыса Сен-Винсент, он основал поселение под названием «Город Принца» (Вилла-до-Инфанте). Там был сооружен морской арсенал, и именно там принц Энрике провел значительную часть своей жизни.

В 1434 г., после того как многие корабли Энрике потерпели неудачу, очередная экспедиция под командованием Жиля Эанеша обогнула наконец мыс. На следующий год Аффонсу Гонсалеш Балдая, виночерпий Энрике, сумел проплыть на 50 лиг дальше и вернуться обратно. К 1436 г. португальские мореплаватели прошли на юг почти до мыса Белого, или Кабо-Бланко. В 1441 г. принц Энрике, чьи морские проекты всегда подвергались нападкам как дорогие и нелепые, получил неожиданную прибыль. В тот год Антам Гонсалеш вернулся из-за Бохадора не с пустыми руками. Он привез рабов и золотой песок с побережья Гвинеи. Начиная с этого момента у Энрике не было недостатка в поддержке придворных чиновников и мореходов-скептиков. В том же году Нуньо Тристам добрался наконец до самого мыса Белого. Купцы и моряки тут же позабыли свой страх перед опасностями моря Тьмы и съехались из Лиссабона, Лагуша и других городов, чтобы предложить принцу Энрике свои услуги.

В 1442 г. Тристам достиг залива Аргим и построил там укрепленный форт, который стал базой для коротких экспедиций за рабами. Между 1444 и 1446 гг. с разрешения принца Энрике в Гвинею отплыло более сорока судов. В 1445 г. Тристам и Диниш Диаш достигли Сенегала, и в том же году Диаш обогнул мыс Зеленый, или Кабо-Верде. В 1446 г. Алвару Фернандеш прошел за мыс Зеленый на 110 лиг, то есть почти до Сьерра-Леоне.

По всей видимости, это самая южная точка, где успели побывать португальские мореплаватели до 1460 г. – года смерти Энрике Мореплавателя. Тем не менее за это время удалось собрать большое количество дополнительной информации. Например, Жуан Фернандеш провел семь месяцев среди аборигенов аргимского побережья и после возвращения в Португалию составил первое достоверное описание района Сахары, сделанное европейцем. Алвизе Кадамосто – венецианский мореплаватель на службе принца Энрике – побывал на Мадейре и Канарских островах, а в 1455 г. прошел вдоль побережья Сахары. Он исследовал реку Сенегал, по которой, судя по его докладам, португальцы и до него поднимались на 60 миль от устья. Он исследовал устье Гамбии и там наблюдал в небе «южную колесницу» (Южный Крест). В следующем году он по поручению Энрике вновь вышел в море. На пути к Сенегалу и южным землям за ним после мыса Белого его корабль подхватил штормовой ветер и отнес далеко в открытое море. Можно сказать, что встречный ветер буквально заставил его открыть острова Зеленого Мыса, или Кабо-Верде. Исследовав острова Боавишта и Сантьягу, он вернулся к африканскому побережью и посетил реки Гамбия, Рио-Гранде и Геба.

При финансировании своих морских проектов – особенно в первые годы, когда правительство с беспокойством следило, как уходят немалые средства, и хотело хотя бы иногда получать что-нибудь взамен, – Энрике Мореплаватель проявил себя как изобретательный дипломат. Дон Энрике был Великим магистром ордена Христа, и его корабли ходили под флагом ордена. Он не стеснялся использовать доходы ордена для финансирования своих экспедиций, а имя ордена – для того чтобы добиться от папы Евгения IV официального признания земель, открытых именем Христа. Позже, когда его исследовательские путешествия начали приносить прибыль, Энрике милостиво даровал ордену множество привилегий в новооткрытых землях, включая десятину с острова Сан-Мигел в Азорском архипелаге и половину доходов от продажи сахара с этого острова, десятую часть от всех гвинейских товаров, церковные налоги Мадейры и др. Сотрудничество оказалось плодотворным и взаимовыгодным.

Принц Энрике носил титул «защитника португальской учености». На самом деле он был больше чем просто «покровителем». Известно, что он учредил должность профессора теологии, а может быть, еще и математики и медицины в университете Лиссабона. Известно также, что в 1431 г. он обеспечил жильем и преподавателей, и студентов. Говорили еще, что он основал школу навигации и картографии, но историк Жоао де Баррош говорит только, что Энрике пригласил некоего мастера Жакоме с Майорки и несколько математиков – арабов и евреев, – чтобы они более качественно учили его капитанов и штурманов искусству навигации и изготовления карт и навигационных инструментов. Некий мастер Петер подписывал и украшал для принца карты. Кадамосту – один из его капитанов – рассказывал, что в его время (1455) португальские каравеллы были лучшими судами в мире, а португальский математик и географ Педро Нуньес (Петр Ноний, 1492–1577) писал, что навигаторы Энрике были хорошо обучены, у них было достаточно инструментов и пособий по астрономии и геометрии, «которые должен знать каждый рисовальщик карт». Может быть, Энрике Мореплаватель и не учредил школы, где формально обучали бы математике, астрономии, навигации и картографии, но он точно организовал сам процесс такого обучения. Не важно, учились ли его люди в классных комнатах или на палубе каравеллы. Он заботился о том, чтобы на его кораблях было все необходимое, а его люди обладали нужными знаниями. Поэтому, когда ему сообщали о новых открытиях, он был вправе ждать от своих капитанов детальных докладов и карт. Самым важным его вкладом в картографию стало возрождение научного метода: он учил своих людей применять математику и астрономию при плавании в незнакомых водах и при их картировании. Его настойчивость и руководство принесло португальским морякам славу, а короне – богатство. При Алфонсе V был исследован Гвинейский залив, при Жуане II (1481–1495) в 1481–1482 гг. для защиты гвинейской торговли была основана крепость Сан-Жоржи-да-Мина (Элмина). Дьогу Кам (Као) в 1482 г. открыл Конго, а в 1486 г. добрался до мыса Кросс (21°50' ю. ш.).