Она вспоминает чипсы и шоколад, которые ела днем, и понимает, что не отказалась бы от хорошей еды и бокала вина, подальше от этого места, только она и Шон.

— Одну минутку, — говорит она. — Я надену что-нибудь потеплее.

* * *

— Они все были здесь, — говорит она Шону, когда они садятся за столик в углу слева от бара. — Зак и Таллула. Они были здесь с учениками из Mейпол-Хауса. В конце концов все они оказались в доме девушки, недалеко от деревни. С ними был Лиам Бейли. И дочь Керрианны.

Шон кивает.

— Я начинаю видеть полную картину. Все это довольно тревожно.

— Ты говорил об этом с Питером Дуди?

— Да, я звонил ему раньше, когда здесь была полиция. Но он лишь отмахнулся, Мол, все это полная ерунда. Это явно не та тема, которую он хотел бы обсуждать.

— Но он работал в школе? На тот момент? Он знал о существовании связи?

— Да, он был непосредственным участником тех событий. Отвечал за связь с прессой, за имидж школы, как мог успокаивал родителей. Хотя, по большому счету, случившееся не имеет никакого отношения к школе, нашим учащимся или их семьям. К моменту исчезновения пары участники тех событий уже окончили школу, а Лиам и Лекси вернулись домой тем же вечером, еще до того, как что-то случилось. Официально лес не является школьной территорией, и, по мнению Питера, случившееся не имеет к нам никакого отношения. И он хотел бы, чтобы так оставалось и дальше.

— А как насчет предыдущего директора, Хасинты, или как ее там? Она ведь была здесь, когда все это произошло?

— Да, причем в самой гуще событий. По общему мнению, это был сущий кошмар.

Затем появляется официант. Это тот самый парень, который был за стойкой вместе с Ким, когда Софи в начале недели зашла в паб выпить кофе. Он улыбается ослепительной улыбкой и говорит:

— Привет, ребята! Как ваши дела?

Софи отвечает на его улыбку.

— Замечательно, спасибо. А как у вас?

— Валюсь с ног, — отвечает он. — Устал как собака. — Он закатывает глаза. — Вы уже успели заглянуть в меню?

— Нет, — виновато отвечают они.

— Можно заказать вина? — спрашивает Шон.

— Нет проблем. Кто бы вас за это упрекнул? Ну и денек был сегодня! Полиция на каждом шагу. Опять.

— Правда? — говорит Софи. — Здесь была полиция?

— Да. Ну, вы знаете, те двое подростков, что пропали из деревни прошлым летом. Похоже, это все заново разгребают. С положительной стороны, крутой детектив вернулся. — Он вновь сверкает белыми зубами. — Извините. Вы говорите, вино?

Они заказывают вино и ждут, когда официант вернется за барную стойку. Шон смотрит на Софи и говорит:

— Ну вот, воистину кот среди голубей. Что бы сделали Тайгер и Сюзи?

Она улыбается шутке Шона и пожимает плечами, но про себя размышляет. Она знает, что сделали бы Тайгер и Сюзи. Они поговорили бы с женщиной, которая руководила школой, когда исчезли Зак и Таллула.

Они поговорили бы с Хасинтой Крофт.

Позже тем же вечером Скарлетт пишет Таллуле. Телефон щебечет в ее руке, когда она сидит рядом с Заком на диване, и она чувствует, как его взгляд скользит к экрану ее телефона. Видя имя Скарлетт, она спешит его выключить.

— Кто это был?

— Никто, — говорит она. — Просто Хлоя.

— Что ей нужно?

— Не знаю. Наверное, просто хочет перемыть кому-то косточки.

Она чувствует, как он ощетинивается вопросами, которые хочет задать, но здесь ее мать, а Зак всегда белый и пушистый, когда ее мать рядом.

Она вынуждена ждать двадцать минут, когда Зак выйдет из комнаты, прежде чем ей удается проверить сообщение. Она кладет телефон на диван и включает его там, чтобы можно было легко убрать его из виду, если Зак вернется.

Привет, T из А! Можешь прийти в пятницу после колледжа? Моя мать уехала на ночь. Может, останешься у меня ночевать?

Таллула выключает телефон. Сердце бешено стучит под ребрами. Скарлетт считает, что она — обычная восемнадцатилетняя девушка, из числа тех, кто может прийти и уйти, когда им угодно, у кого нет никаких обязательств. А потом Таллула думает об этой другой версии себя. О той, у которой нет никаких обязательств, и она представляет, что думает та, другая, Таллула: завтра мне в колледж не нужно, я могла бы поехать к Скарлетт, мы могли бы немного выпить, посидеть допоздна и на следующее утро с похмелья есть хлопья в ее большой сверкающей кухне. Внезапно ей больше всего на свете хочется жизни этой другой Таллулы. Она поворачивает голову к двери, ведущей в гостиную, проверяя, нет ли Зака, но его не видно, и она торопливо включает экран телефона:

Может быть. Да. Я постараюсь.

Остаток недели Таллула придумывает рассказ про Хлою, которую, как сообщает она матери, третирует группа ребят из колледжа. Хлоя не может рассказать об этом своей матери, что происходит, потому что мать Хлои, если пожалуется, только усугубит ситуацию. Хлоя склонна к самоубийству. Хлоя говорила о том, что может вскрыть себе вены.

Мать говорит, что ей действительно стоит рассказать кому-нибудь, возможно, кому-нибудь в колледже. Таллула же отвечает, что нет, Хлоя точно не хотела бы, чтобы она рассказала администрации колледжа, она вообще не хочет, чтобы кто бы то ни было говорил с администрацией.

А затем, примерно в четыре часа дня в пятницу, Таллула сообщает матери, что ей только что позвонила Хлоя, сказала, что у нее кризис и что Таллула ей нужна и она просит ее прийти к ней домой.

— Сможешь, пока Зак не вернется с работы, — спрашивает она мать, — присмотреть за Ноем? Не возражаешь?

Мать энергично кивает.

— Конечно… да, конечно. Только, пожалуйста, оставайся на связи. Дай мне знать, если я тебе вдруг понадоблюсь. Пожалуйста, позвони мне, если тебе покажется, что она готова наделать глупостей.

Она касается щеки Таллулы и говорит:

— Ты такая добрая, такая хорошая подруга. Я так горжусь тобой.

Таллуле так стыдно, что ее почти тошнит. Чтобы не выдать обман, она спешит уйти, даже не попрощавшись с Ноем. По пути из деревни она проходит мимо дома Хлои и ненадолго останавливается на тот случай, если кто-то за ней наблюдает, чтобы потом этот человек мог сказать:

— Да-да, я видела Таллулу возле дома Хлои. — В карманах ее куртки — запасная пара трусов, зубная щетка и ее дебетовая карта.

Постояв там пару минут, она едет на велосипеде дальше. Примерно через час Зак будет в автобусе, возвращаясь этой дорогой домой с работы, поэтому она не снимает капюшон и держится в тени и на тротуарах, где те сворачивают с обочины дороги между рядами деревьев. Она со вздохом облегчения сворачивает с главной дороги и едет к воротам «Темного места», где отправляет Скарлетт эсэмеску.