– Кто из продавцов что сделал? – встревожилась я.

– Катюша не сказала, – вздохнула Майя. – Обмолвилась лишь, что осторожно наблюдала за одним человеком и поняла, что он настоящий мошенник.

– Почему ты употребила местоимение «он»? – воскликнула я. – Аферист мужчина?

Майя обхватила плечи руками.

– Катя очень осторожно говорила, имен-фамилий не упоминала, но в ее рассказе проскочила фраза: «Он придумал глупость», – и я сделала вывод, что действующее лицо мужчина.

Я допила остатки латте.

– Значит, речь не о продавце. У нас есть только один парень на все этажи, Вадим Викторов, его трудно назвать мужчиной. Представители сильного пола в бутике «Бак» работают в администрации, бухгалтерии, охране, техотделе и совете директоров. Может, вспомнишь какие-нибудь подробности? Вдруг Катя все же назвала имя?

– Ага, и год рождения с адресом прописки, – мрачно усмехнулась Майя. – Нет, ничего такого не было. Послушай, тебе не стоит нервничать. Отец Кати твердо намерен разобраться, почему умерла его дочь. Поверь, у Буркова полно и денег, и возможностей. Спасибо, что ты хочешь защитить доброе имя Катюши, но пусть лучше Олег этим занимается. Успокойся, он расставит все точки над «i».

Я хотела сказать, что, кроме Кати, есть еще Ира Розова, чье имя мне хочется очистить от грязи, но почему-то промолчала.

– Пообещай, что прекратишь самодеятельность, – попросила Майя. – Это опасно, ты можешь пострадать. Уверена, Олег найдет того, кто убил Катю, и накажет его. О’кей?

Я молча кивнула.

– Вот и молодец, – похвалила Майя.

Утром около шести меня разбудил звонок мобильника. Я пошарила рукой по тумбочке, нащупала трубку и еле смогла произнести «алло».

– Тяпа! – закричал Антон. – Что с тобой?

– Отличный вопрос для рассветного часа, – зевнула я. – До тех пор, пока кое-кто мне не помешал, я мирно посапывала и…

Приятель меня перебил:

– Почему ты не отвечаешь на звонки? Я извелся весь!

– Работы много. Кроме повседневных обязанностей, навалилась еще подготовка к праздничной церемонии, – уточнила я, борясь с очередным приступом зевоты.

Антон успокоился.

– Нам надо поговорить.

Сквозь остатки сна проклюнулось раздражение.

– Сейчас? Ни свет ни заря?

– Ладно, давай в десять, – тут же изменил планы Тоша.

– Надеюсь, ты не забыл про работу? – ехидно отозвалась я.

– Тогда в полдень, – предложил он.

– Я должна присутствовать на репетиции, – я не испытывала ни малейшей радости при мысли о встрече с пасынком Романа. – И вообще, лучше нам пока отложить беседу. Вот отшумит шоу, тогда и попьем кофейку.

– Если я сегодня не поговорю с тобой, то повешусь! – пригрозил Антон.

Вот тут я разозлилась. Что за глупый шантаж?

– Ты имеешь полное право распоряжаться собственной жизнью по своему усмотрению. Могу подарить кусок превосходного ароматизированного мыла. Какой запах ты предпочитаешь? Кокос-ваниль? Спелая вишня? Или новинку «Бака», лидер продаж – шоколад с коньяком?

– Степашка, я попал в положение, из которого не вижу выхода, – простонал Тоша. – Загнан в угол, как кролик!

Я окончательно проснулась.

– В угол обычно загоняют крыс, ты перепутал грызунов.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – затвердил Тоша, – помоги мне. Если я не поделюсь… Тяпа, мы ведь друзья, да? Мне не к кому больше обратиться, я один, совсем один.

– А Лера? – язвительно напомнила я. – Всегда считала, что жениха должна поддержать невеста, а не какая-то подруга.

– Ты даже не представляешь, во что я вляпался, – тихо сказал Антон.

– Ладно, – сдалась я, – когда репетиция завершится, позвоню и решим, куда пойдем.

– Правда? – спросил Тоша. – Не обманешь?

Я закрыла глаза.

– Нет. А теперь хочу немного поспать. Гуд бай!

Не успела я уютно свернуться калачиком под одеялом, как сотовый вновь заорал. Я взглянула на дисплей, испугалась и почти закричала:

– Что случилось?

– Прекрасная погода! – зачастила Белка. – Не сентябрь, а настоящее лето.

Я слегка успокоилась.

– У тебя нет неприятностей?

– Все супер! – радостно заверила бабуля. – А почему ты спрашиваешь?

– Ты никогда не звонишь ранним утром, – пояснила я.

– Да? А который час? – поинтересовалась она.

– Начало седьмого.

Белка тихо ойкнула.

– Прости, Степашка. Но мне надо срочно сообщить тебе…

Бабуля, как назло, закашлялась, не завершив фразы, и я опять покрылась холодным потом.

– Ты заболела? Не волнуйся, сейчас все лечат. У меня отложена приличная сумма, ты же знаешь, что я собираю деньги на покупку квартиры, так что могу отправить тебя на лечение в Германию или Израиль.

– Степашка, почему ты сразу думаешь о плохом? – укорила бабуля.

Я медленно выдохнула. А о чем прикажете думать, если на рассвете звонит близкий человек, говорит: «Мне надо срочно сообщить тебе…», потом замирает и кашляет? Навряд ли новость, которую мне предстоит услышать, окажется из разряда приятных, никто не станет будить близких с известием о своей свадьбе. А вот с печальными, грустными сообщениями, как правило, трезвонят невзирая на время.

Послышалось бульканье – Белка, похоже, пила воду. Меня заколотило в ознобе.

– Видишь ли, Степашка, – наконец вновь заговорила она, – мы с Димой перенесли нашу свадьбу на тридцатое декабря. Трех месяцев должно хватить на подготовку. Дима хочет организовать потрясающее торжество. У него такие планы! Загс предложил девятое января, но Митя прочел в гороскопе, что нам лучше расписаться в этом году.

– Не сомневаюсь, – пробормотала я, пытаясь прийти в себя.

Очень хотелось спросить бабулю, разумно ли нестись опрометью в загс с мужчиной, с которым свела знакомство минуту назад, но я, естественно, сказала:

– Прекрасно. У вас будет красивый праздник.

Сомневаюсь, однако, что Белка услышала меня. Она явно впала в эйфорию и тарахтела без умолку:

– Платье мне сошьет модельер Ника Безрукина, сегодня поеду смотреть эскизы. Дима хочет кринолин, белый шелк, длинный шлейф. Он считает, что его должны нести дети, наряженные пажами. Дима решил, что нас привезут в карете. Дима предполагает украсить лошадей лентами и флердоранжем. Дима снимет зал «Ренессанс»…

Дима, Дима, Дима… От бесконечного повторения имени режиссера меня затошнило.