Мамин крик звучит в моих ушах до сих пор.

Я сразу понял, что нужно делать. Затащил обмякшее тело отца на заднее сиденье нашего развалюхи-автомобиля. В Осуэго все парни моего возраста умели водить машину, хотя у меня не было даже ученического удостоверения. Всю дорогу до больницы в Бингэмтоне мама голосила, как по покойнику. Мне пришлось сказать ей, что я во что-нибудь врежусь и мы все умрем, если она не замолчит.

Как сказал мне интерн отделения экстренной помощи, еще чуть-чуть, и старика уже ничто бы не спасло. Полицейский, заполняя протокол, спросил: «Как ты добирался сюда, парень?» Я прямо ответил: «Привез его на машине», — потому что победителей не судят.

Тем не менее, водительское удостоверение я получил только в шестнадцать лет. И в Бингэмтон, чтобы навестить старика, мы ездили на автобусе. Вырывавшийся из легких свист постепенно сменился нормальным дыханием. А вскоре он уже мог сесть.

— Мама, дай мне доллар, — как-то попросил он.

— В больнице не на что тратить деньги. Зачем тебе доллар?

Грозный взгляд главы семьи подсказал ей, что лучше не спорить. Она дала ему доллар.

Отец повернулся ко мне.

— Джорджи, доктор говорит, что ты спас мне жизнь. Возьми.

Я покачал головой. Зачем мне этот доллар?

— Видишь, он отказывается от моего доллара, мама. Он спас мою жизнь лишь потому, что не хотел брать на себя заботу о тебе.

Благодарность, как довелось мне узнать, что любовь. Не стремись к ней. Если ты ее и получишь, то ненадолго.

— Вы что-то сказали? — спросил доктор Кох.

— Я думал, что благодарность, как и любовь, недолговечна.

— Это не так, — изрек Кох-целитель.

Мы сразу поняли, что подъехали к нужному дому, увидев небольшую толпу, собравшуюся у патрульной машины с включенным маячком.

— Следуйте за мной, — скомандовал я Коху и взлетел по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

Дверь в квартиру так и осталась открытой. Внутри я нашел двоих полицейских, Франсину и двух мужчин, все они что-то говорили или выкрикивали одновременно. Франсина была в каком-то халатике, с всклокоченными волосами. Я старался не смотреть на нее. Я представился ее адвокатом, а тут появился и доктор Кох. Я сказал, что это ее лечащий врач, что она обратилась к нему с просьбой о помощи, а полицию вызвал я.

Старший по возрасту, широкоплечий коп указал на одного из мужчин, как я предположил, Козлака.

— Этот парень угрожает подать в суд за безосновательный арест.

— Вы чертовски правы, — Козлак сорвался на фальцет.

Кох тем временем обнял Франсину. Доктору такое дозволительно, адвокату — нет.

— Он говорит, что ничего не случилось.

— Это правда, — подтвердил однорукий мужчина. — Ничего.

— Вы его впустили в квартиру, — взвизгнула Франсина. — Он изнасиловал меня.

— Пока я был здесь, никто никого не насиловал, — возразил смотритель.

— На прошлой неделе! На прошлой неделе!

— Кто сегодня вызывал полицию? — осведомился коп.

Я повторил, что полицию вызвал я.

— Я был у доктора Коха. Телефонная служба ответов сообщила ему, что мисс Уидмер нуждается в помощи.

— Вот что я вам скажу, мистер, — вмешался Козлак. — Она не нуждалась в помощи. Она предложила показать нам стриптиз.

Я посмотрел на Франсину.

— Когда я вошел, женщина была до пояса голой, — добавил коп. Повернулся к Франсине. — Вы живете одна?

Она кивнула.

— Вы приглашали этих мужчин?

— Смотритель сказал, что он должен перекрыть воду в кухне, потому что в квартире внизу протечка на потолке.

— Это так, — подтвердил смотритель.

— Что случилось потом? — спросил коп.

— Говорю вам, он впустил в квартиру второго мужчину.

— Она предложила показать стриптиз, — повторил за Козлаком смотритель. — Хотела получить за это двадцать долларов, так что я пригласил мистера Козлака, чтобы мы могли заплатить по десятке.

— Это ложь, — Франсина смотрела на меня, как бы призывая взять инициативу на себя.

— Патрульный, что вы увидели, когда вошли?

Ответил коп помоложе.

— Я вошел первым. Этот человек, — он указал на Козлака, — держал в руке нож. Второй просто стоял. Женщина…

— Почему он держал нож?

— Это не мой нож, — подал голос Козлак. — Ее. Мне пришлось вырвать его из ее руки.

— Она признает, что это ее нож, — вставил коп.

— Она схватила нож, когда мы сказали, что заплатим после стриптиза. Она хотела получить деньги вперед.

— Они угрожали изнасиловать меня!

— Тихо! — взмахом руки я предложил ей замолчать. — Патрульный, мой клиент работает в Организации Объединенных Наций, происходит из влиятельной семьи Уэстчестера, получает высокое жалованье. С какой стати ей раздеваться перед мужчинами за несколько долларов?

— Не знаю, — ответил коп, что постарше. — Дорогая, — он посмотрел на Франсину, — зачем тебе это нужно?

Кох пытался успокоить ее. Безрезультатно.

— Совсем не нужно! — взвизгнула Франсина. — Я кричала и до прихода полиции.

— Она кричала? — спросил я.

— Да, — кивнул коп.

— Потому что я отбирал у нее нож, — пояснил Козлак. — Послушайте, если кто-то и может предъявлять обвинения, так это я. Я — уважаемый гражданин. У меня семья. Беременная жена и двое детей. Мы живем этажом выше. Я пришел сюда лишь потому, что она предложила показать стриптиз, так?

— Так, — поддакнул смотритель.

— Кто откажется от такого зрелища? Но, если она собирается обвинить меня в попытке изнасилования, я подам в суд за необоснованный арест. Я бизнесмен. Мне принадлежит бензоколонка «Эссо» на Хетфорд-стрит. Я знаю свои права.

— Патрульный, может доктор поговорить с моим клиентом в соседней комнате? — Коп колебался. — Я также хочу разъяснить мисс Уидмер ее права.

С неохотой он согласился, и я за руку увел Франсину на кухню. Закрыл за собой дверь.

— Франсина, мы здесь, чтобы помочь вам. Вы успокоились, мы можем поговорить?

Всхлипнув, она кивнула.

— Я старалась потянуть время до вашего приезда. Я должна была что-то придумать, лишь бы…

— Лишь бы что?

— Лишь бы они не прикасались ко мне.

Полагаю, она заметила, как мы с Кохом переглянулись.

— Я не хотела повторения того, что Козлак сделал со мной в прошлый раз. Наверное, он все рассказал смотрителю. И они готовились к тому же.