И конечно же, при встрече разговор повела она, Татьяна Дьяченко. Сдался ей этот «Дом Ростовых»! Два замка пылятся в Швейцарии рядом с каньоном, где куплен курорт Абрамовичем. Выхватили под самым носом у Бориса Березовского. Тот с горя и вляпался на снегокате в сосну.

И не то чтобы она не любила писателей, не то чтобы ей не нравилось, как они пишут, высмеивают ее и батюшку вседержавного, а просто они были для нее как бы сказочные персонажи, жители параллельного, заплесневелого мирка дурацких сказок, не соприкасающегося с ее хрустальным, сверкающим миром. Людишками, щебечущими на другом дереве, на папуасском языке. И пишущие всякую чушь на этом птичьем языке аборигенов. А она была человеком новой формации: европейским по духу. И мыслила иными категориями. Оперировала иными файлами. Вращалась во вселенной на других скоростях, буравя, разметывая вдрызг звездную пыль… И ее время, ее мысли обгоняли писательские мысли во сто крат. Ее орбиты они не могли достигнуть даже в самых смелых фантасмагориях. И даже отцу родному она бы ни за что не сказала, зачем ей был нужен этот чудесный дом. Плевать, что он принадлежал князьям Ростовым, а прежде — князьям Долгоруким… Она и не ведала, что этот дом был при царе Александре Первом местом сборища масонов, что место это было нечистое, а потому и облюбованное писателями, готовыми продать душу дьяволу ради мирской славы… Самой дьявольской энергией, соками Люцифера, огнем ада можно было подписаться в этих стенах, где удачи сменяли катастрофы, любовь всегда была расчетлива, а покой — лишь недолгим тягостным сном. Не ведала она и того, почему этот дом так любил масон Михаил Булгаков, именно здесь озаренный идеей написать роман о нечистой силе, о Воланде, прототипе самого Баал Зебуба, председателя секты слуг Люциферовых. Что в этом доме часто и охотно бывал и батюшка знаменитого писателя, написавшего в 1903 году труд «Современное франкмасонство», опубликованный в «Трудах КДА»… И может быть, потому Татьяна так возжаждала этот дом, что ее пленила тоже дьявольская сила этих древних стен, впитывающих от одних адептов энергию и отдающих другим, избранным. Может быть, потому здесь так славно и бойко процветало ресторанное дело, вино лилось рекой, обделывались темные Делишки, накачивался деньгами Ашот, накачивались братья Каро, еще не зная о том, что их ждет плачевная участь и все накопленное богатство разом исчезнет, канет в ад… Слава удачливых, дерзких богатеев рассыплется в прах… И виной тому станет обычный русский субъект, певец соцреализма, казачий писатель, бретер Заболотов-Затуманов, который уже формировал казачий отряд, готовя его к походу на Москву для шествия по Красной площади на славный праздник годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, а проще — 7 ноября.

Но не будем забегать вперед, не будем ворошить время, пелену времен, шорох опавших дней…

Дискуссия была недолгой, решающее слово сказал Абрамович:

— Нелепо отдавать просто так «Дом Ростовых» писателям. Усадьба, по самым скромным подсчетам, тянет на двенадцать миллионов долларов… В кризисной ситуации ее можно продать любому государству под посольство.

— Но зачем? — удивился Путин.

— Вы хотите, Владимир Владимирович, повторить ошибку Лужкова, сделанную в погоне за популизмом? Вы знаете, что Москва недобирает сейчас городской бюджет и половину… Что бюджет столицы трещит по швам потому, что разворован и загублен механизм выкачивания арендной платы: две трети города в свое время было продано за копейки или отдано в хозпользование своим людишкам на сорок девять лет… Отдано на полвека в льготную аренду. В июле Юрий Михайлович поднял вдвое арендную плату на недвижимость в Москве. Но что толку? Арендаторов мало. Мало объектов. Большая часть города уплыла в частные руки По блату, по конъюнктурным соображениям. «Дом Ростовых» уплыл бы тоже. Но он, к счастью, федеральная собственность. И пусть останется ей. Рассматривайте его как угодно — как пластырь на случай, если «Титаник» Касьянова наскочит на финансовые рифы или столкнется с американским айсбергом… Разве американцы ожидали катастрофы одиннадцатого сентября? Ожидали крушения доллара? Пусть дом висит пока на фирме «Эфес»…

— Абраша провидец, — молвил, зевнув, Борис Николаевич. — Он спас меня. Спасет в случае беды и тебя, Володя. А на фига нам эти писуны, эти мелкие пакостники и пачкуны бумаги? Хоть бы один среди них объявился Лев Толстой… Сто лет уже Русь не рождает таких писателей… Отощала земля, отощали мужичьи яйца… Не тот генотип… Совок! Хорошо хоть водятся у нас Абрамовичи… И хорошо, что бывшие советские Абрамовичи не пишут.

— Пишут, пишут! — заметил с едкой ухмылочкой вездесущий Волошин. — Недавно вылупился тут один с романчиком о Мишке Касьянове… Изобразил его человеком с тройным дном. Заодно прописал и Геращенко как тайного агента Америки. Дескать, была прекрасная возможность уронить доллар после катастрофы с небоскребами в Нью-Йорке, ан не использовали, не подсуетились, побоялись обидеть дядюшку Сэма и бросить тень легкого подозрения — уж не русских ли все это затея, хотя русским до таких масштабов, до такой организации дела далеко: дисциплина и выучка не та… И фантазии маловато.

…Путин, подумав, отступил. Он понял, что погорячился и слишком много на себя взял. Татьяна Дьяченко тоже сказала свое веское слово:

— Володя, тебе нельзя расходиться во мнениях с нами, особенно в таких мелочах…

Так старый президент поставил на место молодого президента. Подобное случается не только в романах. Такова русская жизнь. И надо уметь отступать, надо уметь лавировать… Искусство лавировать в России — наиважнейшее искусство из всех искусств, как говаривал дедушка Ленин. А он знал толк в таких вещах и многому научился у масонов. Масонскую школу выучки прошли все отцы большевизма и построения коммунизма. Ресторан в Дубовом зале и маленький уютный конференц-зальчик над ним на втором этаже так любил Владимир Ильич для проведения закрытых совещаний. Потому и подарил стоящий рядом на Поварской дом «Совписа» большевику Красину… Присутственное место государевой масонской ложи, где на лестнице Александр Первый сломал нечаянно ногу, очень любил президент Горби. Эти стены так грели его. Грели они и председателя Моссолита Берлиоза, председателя Ложи писателей, мастера стула. И голова Берлиоза неспроста ожила в романе Булгакова на балу у сатаны, символизируя смерть старого, ложного «мастера», место которого занимает подлинный «мастер», извлеченный из больницы Кащенко, владеющий тайнами истории Иешуа и Пилата… Да, дух Михаила Афанасьевича Булгакова тоже обитал в этих стенах и с нескрываемым любопытством наблюдал за всем, что происходило в наши дни. Сюжет был прописан давно. Берлиоз, переступивший грань, нарушивший заповеди масонства, был наказан, как наказаны нынешние перессорившиеся из-за имущества, из-за линялых венков славы писатели, ибо они предали главную цель масонства — достижение нравственного христианского идеала… Но не будем отрываться от ткани повествования, не будем оставлять в эту трудную минуту унижения и натаски, а вернее, постановки на свое место молодого президента.

«Господи, — думал Путин, — обрету ли я когда-нибудь свободу действий или нет? Благоволят ли ко мне звезды? Сумею ли вырваться из опеки «семьи», из липкой паутины семейных уз? Позволят ли мне небеса избавиться от Абрамовича? Разве могу я вышвырнуть его из игры? Ведь он, а вернее, они могут мне сделать подсечку в любой день, помешать в формировании госбюджета, повернуть вспять финансовые потоки, вызвать брожение умов в кругах олигархов, Абрамович может взбунтовать малые народы Севера, якутов, чукчей, ненцев, парализовать нефтяные скважины Севера, может лишить страну алмазных запасов Якутии. Ой может восстановить против меня кремлевскую администрацию, всю эту камарилью… Его побаивается сам Волошин…