После убийства Грибоедова Макдональд писал Паскевичу: «Несчастная мадам Грибоедова (дочь князя Чавчавадзе, лишь недавно вышедшая замуж) все еще не знает о своей невосполнимой утрате – потере самого нежного и преданного из мужей. Она пока что живет у нас, и Ваше Превосходительство и ее родители можете быть уверены, что мы всячески будем заботиться о ней». Позже подозрения Паскевича несколько рассеялись. 9 марта в письме Нессельроде он пишет: «Английская миссия в Персии во всех этих событиях проявила себя самым порядочным образом с момента убийства Грибоедова. Забота Макдональда о безопасности Мальцова и его возвращении к нашим границам делает ему честь, и в письме к нему я выразил ему глубочайшую благодарность». И снова, уже 15 марта: «В Тебризе все спокойно, к русским подданным относятся хорошо, а Макдональд, чьей заботе они были вверены Амбургером (русским генерал-губернатором) по отъезде из Тегерана, проявляет к ним живейший интерес и участие». Только 18 марта Паскевич получил полный отчет Мальцова о произошедшем, и с этого момента мы более ничего не слышим о «британском участии в заговоре»: Нессельроде в распоряжении князю Долгорукому (8 апреля 1829 года), специальному представителю при шахе, пишет: «Влияние британской миссии в Персии оставалось вполне благоприятным для нас. Как и раньше, с момента подписания Туркменчайского договора, подписание которого сослужило нам добрую службу. Исходя из нашего нынешнего политического союза с Англией и благодаря твердому характеру Макдональда лично, можно надеяться, что такое положение вещей сохранится и в дальнейшем». Наконец, Долгорукий пишет 29 ноября 1833 года: «С момента смерти Макдональда, который был человеком мира и т. д.». Таким образом, достаточно доказательств (даже у русских) того, что этот британский солдат и политик был человеком не только крайней честности и целостности характера, но и добрейшей души. Сэр Джон Макдональд Кинсир умер от холеры в один день с майором Хартом в июне 1830 года.

Как мы уже знаем, Туркменчайский договор с Персией предусматривал, что не будет чиниться препятствий эмиграции армян в Россию. Накануне отъезда Грибоедова некто Мирза-Якуб, евнух, 15 лет прослуживший хранителем гарема шаха, выразил желание покинуть Тегеран в поезде посла. Последний после некоторого колебания согласился, и Якуб поселился при посольстве. Возмущению шаха не было границ. Беглец обладал такими секретами, к которым любой мусульманин относится особенно трепетно. Это было все равно как если бы так же поступила одна из жен шаха.

Когда Грибоедов послал в дом Якуба, чтобы взять его личные вещи, появились люди Фетх-Али и увели уже груженых мулов. Было сделано все, чтобы русский отказался от своего намерения, однако и угрозы, и уговоры были напрасны, и, слепо идя навстречу своей судьбе, он потребовал отпустить двух армянок из гарема Али Яр-хана, заклятого врага России. Что еще хуже, женщин, которых отправили в русскую миссию для идентификации, насильно задержали там. Это переполнило чашу терпения персов. Вероятно, подстрекаемые самым главным человеком в стране[72], верховный мулла и другие духовные лидеры начали разжигать народный гнев, проповедуя в мечетях и прямо на улицах. Разъяренные люди собирались в многотысячные толпы и 30 января 1829 года атаковали здание, где размещалась русская миссия. Охрана была перебита, как и все члены миссии. Якуб погиб первым. Грибоедов пал со шпагой в руке, и его тело таскали по улицам города в течение трех дней. Всего погибло 37 русских, и только Мальцов сумел укрыться в доме дружески расположенного к нему перса. Миссия была уничтожена целиком и полностью.

Тело Грибоедова, опознанное по шраму от раны, полученной на дуэли несколькими годами ранее, впоследствии было переправлено в Тифлис. Пушкин встретил его по пути в Эрзерум и оставил нам следующие (довольно странные) размышления по этому поводу: «Не знаю ничего лучше или счастливее, чем последние дни его бурной жизни. Сама смерть, явившаяся к нему в пылу неравного сражения, не была ни ужасной, ни мучительной. Напротив, она была внезапной и скорой».

Попытка вернуть контроль над Ахалцихом явилась для России полной неожиданностью, русские не считали, что у турок есть в характере доля здорового авантюризма, столь необходимого для такого предприятия. Они также не предполагали, кто именно может нанести такой удар. Продолжая политику, определяемую небольшой численностью своей армии, Паскевич изо всех сил пытался вырвать из их естественного союза мусульманские племена, населяющие земли, прилегающие к новозавоеванным, в том числе аджарцев. Это был многочисленный и воинственный народ, живший неподалеку от Ахалциха. Глава этого племени с решимостью вступил в переговоры и выразил готовность принять подданство России: казалось, он говорил это вполне искренне. Однако либо он с самого начала вел двойную игру, либо давление с другой стороны было слишком велико, но 21 февраля 1829 года он внезапно появился перед Ахалцихом со своей армией численностью 15 000 человек, занял город, который еще недавно был сценой триумфа русского оружия, вырезал всех христиан и после неудачной попытки штурма осадил в крепости русский гарнизон под командованием князя Бебутова. Осада длилась 12 дней, в течение которых осажденные понесли некоторые потери и терпели жестокие лишения. Однако по приближении небольшого отряда под командованием Бурцева, который с большим трудом преодолел Боржомское ущелье и был готов к атаке, не дожидаясь подхода основных сил из Ардагана, недисциплинированные аджарцы позорно бежали, желая лишь сохранить награбленное в Ахалцихе.

В это же время 1200 русских под командованием генерала Гессе вместе с 1500 гурийцами атаковали и уничтожили большой отряд турок, занимавший укрепление в Лимани на берегу Черного моря к северу от Поти. Эта победа спасла Гурию от вторжения врага и памятна ролью, сыгранной самими гурийцами, которые столь недавно при осаде Поти сражались не на стороне русских, а против них.

Этот двойной успех русского оружия несколько облегчил столь тревожную для Паскевича ситуацию, но все равно оставил его один на один с самой серьезной ситуацией в Закавказье с 1812 года. Из заслуживающих доверия источников стало известно, что турки полным ходом готовятся к возобновлению весной военных действий[73].