— Да, я вижу это.

— Вы же дополнительно сообщили мне еще кое-что, — продолжал де Амакур. — Да, да, вы действительно мне хорошо заплатите, уважаемый.

— Что я вам сказал?

— А то, что в вашем паспорте стоит другое имя, а не Дж. Ч. Борн. Кто вы такой, месье?

— Тот человек, который может заплатить вам приличную сумму.

— Вполне убедительный ответ. Вы просто клиент, называющий себя Борном, и я должен быть очень аккуратен.

— Мне необходим этот номер в Нью-Йорке. Не могли бы вы достать его для меня? Ради такого случая можно было бы выделить дополнительную премию. — Я бы рад вам помочь, но не вижу никакого пути.

— Его можно восстановить с карточки, которая входит в «фише». Например, под микроскопом.

— Когда я сказал, что номер был удален, месье, я не имел в виду, что он был стерт или исправлен. Нет, он был срезан вместе с частью поверхности бумаги.

— Он имеется у кого-нибудь в Цюрихе.

— Его могли уничтожить повсюду.

— Тогда последний вопрос, — проговорил Джейсон, собираясь уходить. — Это касается непосредственно вас. Есть только один способ, как можно будет вам заплатить.

— Это нужно обдумать. Как вы это себе представляете?

— Если я появлюсь в банке без предупреждения, должны ли вы будете вновь звонить по этому телефону?

— Да. Никто не может игнорировать «фише». Эти правила соблюдаются под надзором сверхсильных людей, которые находятся очень высоко. Наказание последует немедленно.

— Тогда как же «мы» сможем получить «наши» деньги?

Де Амакур поморщил лоб.

— Путь есть. Получение через промежуточную инстанцию. Заполняются определенные формы документов, инструкции высылаются письмом, идентификация идет через солидную юридическую контору. Я буду бессилен отказать при такой ситуации.

— Но вы все равно обязаны позвонить по телефону?

— Это уже вопрос времени. Ведь я могу подписать письмо, полученное мною вместе с чеком на выдачу денег от адвоката, много лет сотрудничающего с нашей фирмой, вместе с пачкой других писем и бумаг, поданных мне секретаршей, и только уже когда посыльный с деньгами будет собираться в путь, я могу вспомнить об инструкциях. Вы можете провернуть такой вариант. — А вы, случаем, не знаете какую-нибудь достойную внимания адвокатскую контору в Париже? Или соответствующего адвоката?

— Да, я могу помочь вам в этом вопросе.

— Как он оценивается?

— В десять тысяч франков. — О, это чересчур дорогой адвокат!

— Ну, не совсем. Он ведь еще и судья, заседающий в суде. Всеми уважаемый человек…

— Ну, а как с вами? Давайте закончим наши вычисления.

— Как я уже сказал, решение должно быть ваше. И поскольку вы уже упомянули пятизначное число, то пусть цифра пять будет его началом. Пятизначное число, начинающееся с пяти. Например, пятьдесят тысяч франков. — Ну, это вы загнули!

— Однако, это единственный выход для вас, месье Борн.

— «Уне фише» вместе с конфиденциальностью инструкций, — повторила Мари, сидя в кресле у окна. Позднее послеполуденное солнце отбрасывало замысловатые тени от зданий, окружавших Монпарнас. — Вот значит какой механизм они решили использовать.

— Я могу удивить тебя тем, что я знаю, откуда это происходит. — Джейсон взял бутылку со столика и перенес ее к кровати, после чего уселся на нее лицом к окну. — Ты будешь меня слушать?

— Нет, этого ты мне можешь не рассказывать, — ответила она, отворачиваясь от окна. — Я совершенно точно знаю откуда это происходит и что означает. Это как шок, вот что это такое.

— Но почему ты так заволновалась, если знала об этом заранее?

— Я знала только результат, а не сам механизм. «Фише», как старинный прием, используется лишь в частных банках Европы. Другие страны его не признают.

Борн пересказал ей слова, услышанные от де Амакура. Он попросту повторил их:

— За этим наблюдают могущественные люди, вот что он сказал.

— Он прав, — Мари взглянула поверх него. — Неужели ты не видишь? Я знала, что над твоим счетом было установлено постоянное наблюдение. Я предполагала, что кто-то из чиновников был подкуплен, и таким образом информация вышла за пределы банковских операций. Это нормальная вещь. Банки, как и другие предприятия, имеют одинаковые болезни. Но тут совсем другое дело. Этот счет в Цюрихе был открыт с самого начала с использованием «фише», как неотъемлемой части его активности. Возможно, что это было согласовано с тобой.

— Тредстоун, 71, — проронил он.

— Да, именно так. Владельцы банка должны действовать заодно с Тредстоун. И поэтому, вполне возможно, что вы также были осведомлены о том, что они делали.

— Но кто-то был подкуплен. Скорее всего, это герр Кониг. Именно он и заменил один номер на другой.

— Да, вероятно, ему хорошо заплатили. Он мог бы провести лет десять в швейцарской тюрьме.

— Десять? Вполне прилично.

— Таковы швейцарские законы.

— Карлос… Что я могу для него значить? Я повторяю это имя снова и снова! Но я ничего не могу о нем узнать! Только… Я не знаю… Ничего.

— Но что-то все-таки есть, не так ли? — Мари подалась вперед. — Что это? О чем ты постоянно раздумываешь?

— Я не думаю… Я не знаю.

— Значит у тебя есть какие-то ощущения. Пока неясные, не так ли?

— Не знаю… Возможно, страх… Гнев… Нервный шок. Я ничего не знаю.

— Сосредоточься!

— Черт побери, неужели я не делал этого? Неужели ты думаешь, что я совсем уж дурак? Знаешь ли ты, что за природа этих вещей? — Борн застыл, изумленный вспышкой раздражения. — Извини.

— Не стоит. Все сколько-нибудь существенное — намеки и подозрения мы должны оценивать вместе. Твой доктор с Порт-Нойра был прав. События и факты приходят к тебе, провоцируют новые события, и появляются новые факты. Как ты сам сказал, что пачка спичек, или лицо, или вид окрестностей… Все это может навести тебя на новый след. Мы уже видели, что так было… Теперь это имя, которого ты избегал почти неделю, когда рассказывал обо всем, что случилось с тобой пять месяцев назад… Однако, ты не произносил этого имени. Это что-то означает, вызывает какие-то внутренние сдвиги, которые должны во что-то вылиться.

— Думаю, что ты права, — Джейсон сделал глоток спиртного.

— Дорогой, я знаю один удивительный магазин на бульваре Сен-Жермен, хозяин которого обожает собирать журналы. Это несколько забавный человек, но он вполне серьезен в этом деле. Весь пол у него завален самыми разнообразными журналами прежних лет. У него есть каталог, почти как в библиотеке. Я предлагаю поискать это имя в каталогах. Как ты считаешь? Борн мучился от резкой боли в груди. Она не была связана с его ранами — это была разновидность страха.