– Ты вела себя глупо и хамила мне. Ты сама заявила, что всего лишь пришла по делу. А с такими я никогда не церемонюсь, и при малейшем подозрении отправляю в каталажку. Я, видишь ли, глава службы безопасности Эсты, а не добрый дядюшка.

– Вот об этом я и говорю, – вздохнула я, – ты не готов прощать мне ошибки, не готов позволять мне быть самой собой, ты не готов даже разрешить мне заниматься тем, что я хочу. А я не готова так жить… прости, но у нас ничего не получится.

Через полчаса я осталась одна… Фипп уехал в Крамсберг на почтовом дилижансе. Его светлость, злой и раздраженный, укатил на своей карете в Мерденбург, пообещав, что сделает все возможное, чтобы я приползла к нему на карачках, вымаливая прощение.

Я заперла за ними дверь и вздохнула…

В столовой до сих пор стоит грязная посуда с обеда, вспомнила я, самое время ее помыть, прибраться в доме и подумать, что делать дальше.