– Что?! Ради бога, о чем вы толкуете? – взмолился тот.

– Я полагаю, детектив Фаулер пытается намекнуть вам, Джеймс, что ваш отец вовсе не скоропостижно скончался, а был убит. Я прав?

Мне показалось, что по лицу Фаулера пробежала тень раскаяния, – не то чтобы он вдруг пожалел свою жертву, скорее сообразил, что сделал неверный ход, а его соперник это заметил.

– Что ж, мистер Холмс, если хотите, то да, так оно и было.

Мортхаус побагровел, но, к счастью, остался стоять, где стоял, не пытаясь геройствовать.

– От своих людей я узнал, что некоторых из наших, так сказать, клиентов попросили явиться в эту контору, – равнодушно пояснил инспектор. – Ясное дело, я не мог этого допустить. Адвокатишка становился чересчур любопытен, на мой вкус. Избавиться от него не составило большого труда: он был стар, и оказалось достаточно затолкать побольше хлеба ему в глотку, чтобы он тут же задохнулся, якобы по трагической случайности. – Фаулер провел рукой по стоявшему перед ним столу: – Он прямо на моих глазах повалился вот сюда. А теперь, – повернулся он к моему другу, – расскажите-ка и вы мне кое-что, мистер Холмс. Как вы докопались, что я замешан в этом деле?

– К сожалению, о вашем участии я узнал совершенно случайно. Ваш брат выдал вас в бреду. Мне оставалось только сложить разрозненные детали воедино и сделать единственный возможный вывод. Сюда же нас привели папки с документами, так как я понял, что вы захотите уничтожить оставшиеся доказательства. Связь взрывов с этим делом тоже была вполне очевидна.

– То есть? – спросил Фаулер.

– По прибытии в Эдинбург я прочел в одной местной газете о взрыве, произошедшем, как полагали, из-за утечки газа. Его жертвой пал некий Чарльз Ламонт. После того, что случилось с мистером Тернером, я припомнил имя Ламонта, встретившееся мне в папках Мортхауса, и понял, что эти два факта, несомненно, связаны между собой.

Фаулер вновь презрительно усмехнулся:

– Отличная работа, мистер Холмс! Из вас еще выйдет настоящий детектив!

– Могу ли я тоже спросить об одной вещи, которая ставит меня в тупик?

Фаулер жестом просил моего друга продолжать. Мерзавец явно наслаждался возможностью продемонстрировать свою ловкость.

– Зачем вы избавились от мистера Тернера? Ведь теперь вы больше не имеете доступа к нужным вам сведениям?

– Верно, – почти с досадой признал Фаулер. – Но после убийства Вулбриджа он сделался помехой. У него совсем сдали нервы.

– Ах да, бедный мистер Вулбридж. Мистер Тернер одурманил его опиумным зельем. Вероятно, он настоял на том, чтобы самому расправиться с Вулбриджем из-за своей к нему привязанности, но в итоге лишь испортил все дело?

Мне показалось, что будничный тон, которым Холмс говорил об убийстве Вулбриджа, отдает некоторым бездушием, но на его вопрос последовал точно такой же будничный ответ:

– Вы правы. Вулбридж, который был правой рукой Тернера в банке, подобрался к нам слишком близко. Я предупреждал Артура, чтобы он ни с кем не сближался, но он сам себе навредил. Думаю, его подвели отеческие чувства, которые он начал испытывать к парню. Вулбриджу сделали весьма заманчивое предложение, но он его отверг. Правда, надо отдать ему должное: он оказался достаточно великодушен и не пошел прямиком в полицию, а дал Тернеру время одуматься и выйти из нашего дела.

– Какая ирония: благодаря этому великодушию вы получили возможность его прикончить, – холодно заметил знаменитый сыщик.

– Да бросьте, мистер Холмс, в таких обстоятельствах надо быть реалистами. Лично я не стал бы тянуть кота за хвост и сразу убил бы его, но Тернер мне не дал. Он решил поступить по-джентльменски и отравить Вулбриджа в его постели. После этого мы собирались избавиться от тела, а я должен был позаботиться об остальном.

– Но, – перебил его Холмс, – Тернер не справился даже с этим, дав Вулбриджу слишком маленькую дозу? Очевидно, он имел о действии яда более чем дилетантские представления.

– К несчастью, да, но прежде чем мы успели это понять, Вулбридж выбрался из своей комнаты и свалился с лестницы. Он умер от удара головой, хотя, возможно, свою роль сыграло и наличие яда в организме.

– Но, к сожалению, это случилось на виду у всего дома?

– Вот именно. Таким образом, я уже не мог скрыть преступление. Пришлось свалить все на мнимого призрака…

– …Сделав служанку невольной соучастницей? – подхватил Холмс.

– Да. Однажды ночью Тернер подловил ее на шалостях, но велел продолжать, пока он не распорядится об обратном. Он думал, что это поможет ему устранить Вулбриджа, но тот как будто не боялся привидений. В любом случае, после убийства Тернер стал поговаривать, что хочет выйти из дела, – он поверил, что рано или поздно его поймают. Я думал, что контролирую его, пока не появились вы. Тогда он еще больше стал бояться разоблачения.

– То есть у вас не было выбора – чтобы замести следы, сначала пришлось избавиться от служанки, а затем и от Тернера?

Фаулер кивнул так равнодушно, что у меня мурашки по спине побежали.

– Я был вынужден это сделать, мистер Холмс. Вообще-то я думал отделаться от последних затруднений куда ловчее, чем представляется мне нынче.

Он улыбнулся, протянул к нам посылку и наклонил ее, чтобы мы увидели адрес, выведенный наверху четким почерком. Я онемел от изумления, увидев имя Холмса, а под ним – место жительства моего кузена.

– Но вы же могли уничтожить нас всех, включая моего кузена и даже его детей! – воскликнул я, переходя от испуга к возмущению.

– Доктор Уотсон, в подобных обстоятельствах всегда есть победители и проигравшие. Вы, наряду с мистером Холмсом и молодым Мортхаусом, – последнее звено цепочки, которая вела ко мне.

Пока Фаулер с наслаждением повествовал нам о своих преступлениях, Мортхаус, незаметно для инспектора, но не для меня, стал очень медленно и осторожно придвигаться к своему начальнику. Я умышленно не смотрел на констебля во время разговора, чтобы мой взгляд не привлек к нему внимания Фаулера. Наконец молодому человеку удалось подобраться к Фаулеру совсем близко.

Лицо Мортхауса застыло, словно каменное, но глаза его прожигали Фаулера насквозь: он ненавидел коварного злодея за убийство отца. Казалось, гнев сделал его вдвое старше. Тут Фаулер словно внезапно вспомнил о присутствии констебля и повернул голову в его сторону, все еще держа в руках посылку. Мортхаус издал душераздирающий вопль и кинулся на Фаулера, застав его врасплох. Констебль уцепился за ларчик и потянул его к себе, но Фаулер быстро пришел в себя, вырвал у Мортхауса посылку и отступил назад, оказавшись вне пределов досягаемости. Однако Джеймс не растерялся: он схватил со стола мой револьвер, навел его на Фаулера и один за другим три раза нажал на курок.

Когда пули пронзили тело Фаулера, он страшно содрогнулся, безотчетно разжал руки, в которых находился смертоносный сверток, и прижал их к груди. Ларчик упал на пол. Я замер на месте, приготовившись к взрыву, но его не последовало. Ларчик приземлился на переднюю стенку, не позволив выдвижным ящичкам открыться и запустить детонацию.