Когда они выпрямились и обрели равновесие, Хью прислушался к звукам музыки, долетавшим до них с ночным ветерком, – кадриль.

– По-моему, это вальс.

Она смотрела на него, явно намереваясь поправить, но он прижал палец к ее губам и прошептал:

– Это должен быть вальс.

И Сара поняла: они не смогут танцевать рил, менуэт или кадриль, даже вальс потребует значительных усилий.

Он потянулся и поднял стоявшую около стула трость.

– Я положу ладонь на рукоять, а вы – на мою руку.

Сара послушалась, и Хью обнял ее за талию. Не отрывая взгляда от его глаз, она опустила другую руку ему на плечо и выдохнула:

– Вот так?

– Да, так.

Это был самый странный, самый неуклюжий вальс на свете. Вместо того чтобы взяться за руки, они оба оперлись на трость, хотя и не слишком сильно: им не так уж была нужна поддержка, поскольку они полагались друг на друга. Напевая мелодию вальса, Хью повел Сару, слегка надавливая на поясницу и переставляя палку, когда нужно было повернуться.

Он не танцевал почти четыре года: не чувствовал, как по телу течет музыка, не наслаждался теплом женской руки, – но сегодня… Это было волшебство, почти духовный церемониал. И Хью знал, что не сможет по достоинству отблагодарить Сару за этот момент, за восстановление части его души.

– Вы хорошо танцуете, – заметила Сара, глядя на него с загадочной улыбкой – той самой, что дарила кавалерам в Лондоне, когда танцевала на балу, он был уверен в этом.

Хью никогда не думал, что будет так благодарен ей за эту улыбку. Склонив голову, заговорщическим шепотом он сказал:

– Результат многолетней практики.

– О, тогда попытаемся повернуться?

Они вместе подняли трость, осторожно переставили вправо и вонзили конец в траву.

Хью чуть подался вперед:

– Я просто ждал нужного момента, чтобы показать свой талант всему миру.

Ее брови поднялись:

– Нужного момента?

– Скорее, нужного партнера.

– Теперь ясно, почему я вдруг вывалилась из этого экипажа! – Сара рассмеялась и лукаво блеснула глазами: – Разве не собираетесь сказать, почему вы меня не поймали?

Вот это уже не повод для веселья.

– Не разделяю вашей иронии.

Сара опустила глаза, но он успел увидеть, что она довольна.

– Но вы действительно смягчили мое падение.

– Похоже, и я хоть на что-то гожусь, – ответил он, обрадовавшись, что они вновь вернулись к шутливой перепалке: так гораздо безопаснее.

– Об этом я ничего не знаю, милорд. Подозреваю, что годитесь вы на многое.

– Вы только что обратились ко мне «милорд».

На этот раз, когда она улыбнулась, он не столько увидел, сколько уловил этот момент.

– Кажется, так и есть.

– Уж не знаю, как я заслужил такую честь.

– О, дело не в том, что вы ее заслужили, а в том, что мне так проще с вами общаться.

Он на секунду прекратил танцевать:

– Это может послужить объяснением, почему я не понимаю женщин.

Сара снова рассмеялась.

– Уверена, это одна из многих причин.

– Вы раните меня.

– Наоборот. Не знаю мужчины, который действительно хотел понять женщин. Интересно, на что бы вам пришлось пожаловаться?

– Может, Наполеон?

– Он мертв.

– Тогда погода?

– Сегодня вам вряд ли есть на что жаловаться.

– Верно, – согласился Хью, глядя на звезды. – Необычайно хороший вечер.

– Необычайно, – согласилась Сара.

Хью следовало бы этим и удовлетвориться, но жадность его обуяла, и он не хотел, чтобы танец кончался, так что чуть сильнее надавил Саре на поясницу и выдохнул:

– Вы так и не сказали, за что я удостоился чести услышать из ваших уст слово «милорд».

Она взглянула на него с дерзкой усмешкой:

– Ну, если честно, просто слетело с языка.

– Вы убиваете меня!

– Ну, может, и был некий оттенок флирта… Кстати, рекомендую спросить, почему у меня появилось это игривое настроение.

– Я приму ваши рекомендации.

Сара стала тихо напевать, и они снова повернулись.

– Хотите заставить меня спросить? – прошептал Хью.

– Только если пожелаете.

Их взгляды скрестились:

– Я пожелаю.

– Итак, у меня было настроение пофлиртовать, потому что…

– Минутку! Пора снова повернуться.

Этот поворот был выполнен идеально, поскольку они не упали.

– Итак…

Она произнесла с притворной суровостью:

– Мне следовало бы сказать, что я потеряла ход мысли.

– Но не сказали.

Сара с извиняющимся видом вздохнула:

– Думаю, просто забыла.

– Сара!

– Почему мое имя звучит угрозой в ваших устах?

– А вот это совершенно не важно. И имеет значение, только если вы считаете, что оно так звучит.

Широко раскрыв глаза, она взорвалась смехом и с трудом выдавила:

– Вы победили.

Хью был совершенно уверен, что Сара непременно подняла бы руки в знак поражения, если бы могла стоять самостоятельно.

– Думаю, да.

Это был не только самый странный, самый неуклюжий на свете вальс, но и лучший момент его жизни.

Несколько дней спустя, очень поздний час

Гостевая спальня, отведенная для Сары и Харриет Плейнсуорт

– Собираешься читать всю ночь?

Глаза Сары, самозабвенно скользившие по страницам романа, застыли на слове «форзиция», и она раздраженно произнесла:

– Почему тебя это удивляет! Да и способен ли кто-то читать ночь напролет?

Сара немедленно пожалела о сказанном: как раз Харриет была очень даже способна.

Что она тут же и подтвердила.

– Нет, я не собираюсь читать всю ночь, – пробормотала Сара, хотя можно было и не говорить. Просто она привыкла, чтобы последнее слово в споре с сестрами всегда оставалось за ней.

Харриет повернулась на бок и подпихнула подушку под голову.

– Что читаешь?

Сара проглотила вздох и закрыла книгу, предварительно заложив указательным пальцем. Привычное течение событий! Когда ей не удавалось уснуть, она читала романы, а когда Харриет не могла уснуть, она донимала Сару.