– Я хочу сказать, но не знаю, как сформулировать, – признаюсь полушепотом.

Тогда Бойка тянет меня вниз. Заставляя опуститься ему на колени, прижимает к груди. Я охотно приклеиваюсь. Обхватываю руками, насколько могу крепко. Сама не знаю, что шепчу. Какой-то неразборчивый бред вбиваю ему в шею. Торможу движение губ, вжимаясь сильнее. Да и в принципе не слова издаю, а какие-то звуки.

Кир долго молчит, хотя совершенно точно ничего не понимает. Он не двигается. Напряженный, буквально каменный, находится в каком-то оцепенении. Только сердце, словно намереваясь проломить все преграды, с силой толкается мне в грудь.

Дышим громко и часто. Безумие нарастает. Оно закаляет. Прорывает внутри нас какие-то новые чувства.

– Хочешь уйти? – наконец, выговаривает Бойка. Его приглушенный голос не выдает никаких эмоций. – Я тебя не выпущу. День активирован. И вообще… – только шумный отрывистый выдох отражает переживания. – Может, хватит ебать мне мозги?

Я дергаюсь, он легко отпускает. Подскакиваю на ноги и отлетаю на несколько шагов назад.

Смотрит из-подо лба.

Что надумал себе?

Я возмущена, но изо всех сил стараюсь сохранять благоразумие. Совсем как тогда, когда мы только-только познакомились.

– Я просила не материться в мою сторону, – напоминаю обманчиво-спокойным тоном.

– Извиняй, – бросает и поднимается.

На самом деле это слово звучит даже грубее, чем ругательство. В нем хотя бы были его эмоции, а здесь… просто желание закрыть разговор. Ладно, вчера, когда я сходила с ума, подставлялся. Наверное, сейчас моя очередь. Выдержу?

С трудом сглатывая, беспомощно смотрю на то, как Бойка отходит к окну и хватается за сигареты.

– Я не собиралась уходить, – объявляю якобы ровным выдержанным тоном.

Кир удивляется. По крайней мере, именно эти эмоции прорываются сквозь толщу льда, когда он, скорее всего, помимо воли, направляет ко мне взгляд.

– Не собиралась?

– Нет.

– А что тогда означает твое «передумала»?

– Это… К сексу… – краснею, но озвучиваю суть проблемы. – Я боюсь с месячными…

Думала, что пик смущения достигнут. Однако Бойко показывает обратное, когда выдыхает вместе с никотином:

– А я говорил тебе о сексе? Просил?

– Ну… Нет… Просто… – бормочу, заламывая руки. Если бы была возможность провалиться сквозь землю, воспользовалась бы этим губительным шансом. – Ты сказал… Смотрел… Кхм… И я решила… Нет, да?

– Что «нет»?

– Не хочешь?

Только когда этот вопрос повисает между нами, понимаю, что бред несу. Вскидывая руки, выкрикиваю:

– Можешь не отвечать!

Но Бойка именно в этот момент выдает:

– Хочу.

И, наконец, мы оба затыкаемся. Наконец, друг друга понимаем, хоть все это и кажется нереальным. Собираем информацию по крупицам и отпускаем.

– Прости, я всегда немного на нервах во время КД.

– Что такое КД?

Звучит смешно, когда повторяет. Да и вся ситуация… Мне удается повернуть ее в нужную сторону. Смеюсь, хоть и опасаюсь показаться по-настоящему сумасшедшей.

– Критические дни. Месячные. Менструация.

– Кхм… Хватит этих слов, – хмурится Бойка. – Понял.

Чувствую, что оттаял, несмотря на то, что на улыбку мою не отвечает. Решительно шагаю к нему и, приблизившись, сходу обнимаю. Он шумно вздыхает и тотчас отбрасывает сигарету в пепельницу. Крепко прижимает.

– Пиздец, ты меня ушатала, – выдыхает мне в волосы.

Я смеюсь, хотя трясет после его слов. Хочу, чтобы быстрее отпустило.

– Почему же?

– Потому.

– Просто ты меня… Да?

Глаза в глаза.

Стыдно. Страшно. Все еще немножечко больно. С перерывами бьется пульс. Просто снова взрываются петарды.

– Да.

А потом… Кир целует меня. И едва наши губы смыкаются, влажные языки соприкасаются – твердая поверхность уходит из-под ног. Глаза закрыты, но изнутри ослепляет вспышками. Сыплются искры. Целыми мириадами летят звезды. Все вокруг приходит в движение. Только мы нерушимы – руками по коже, плоть к плоти. Никакая одежда не спасает от града мурашек. А когда ладони пробираются под самый нижний слой, контроль совсем уходит. Надсадно выдыхая, вибрируем друг в друга стонами. Кусаемся, в попытке снова сцепиться. И… Окончательно позабыв про оговоренные ограничения, срываем друг с друга одежду.

В этот раз я первая!

© Варвара Любомирова

Не собирались этого делать, но уже делаем… Какие могут быть запреты? У нас? Хоть какие-то? Ничего не работает. Мы уже голые на кровати, сами не поняли, как именно умудрились. Когда Кир смотрит мне между ног, я просто закрываю глаза и отпускаю ситуацию.

Ничего ужасного не происходит. Он сам этого хочет. Моя кровь его не остановит.

Бойка входит, с рычащим стоном утыкается лицом мне в шею и замирает. Бесконтрольно дрожит. Меня этот выразительный момент, когда его, такого крутого и сильного, так откровенно кроет, как всегда, поражает в самое сердце. И уже по моему телу несутся искрящие вибрации.

– Мне с тобой хорошо… – шепчу на эмоциях.

Кир крепче сжимает меня, словно поймать баланс пытается. Немножко больно, но от этого не менее приятно. Терплю, порционно глотая воздух. Сейчас тот самый любимый вариант – концентрат Бойки.

– Блядь… Блядь… – в севшем, охрипшем голосе Кира слышится какое-то удивление. Однако я не беспокоюсь. – Прости, ладно?

Сути уловить не могу, но выдыхаю:

– Ладно.

Когда он подается назад, неосознанно шиплю. Задыхаюсь, когда толкается обратно. Мычу, потому что стонать не получается. Проживаю безумную бурю разношерстных ощущений. Они распирают изнутри. Дурманят. Взрывают. Лицо заливает слезами, которые я чувствую весьма условно. В какой-то момент просто видеть прекращаю.

– Прости, – хрипит Бойка еще раз.

На четвертом размашистом толчке особенно сильно врезается в мое тело и замирает. Кончает, понимаю я по граду его стонов, неудержимой дрожи и дикой волне пульсации внутри. Вскрикиваю и попискиваю от избытка ощущений, которыми он меня наполняет. Только сейчас осознаю, за что же он так извинялся.

Немного в шоке, конечно. Внутри все еще на максимум расшатано. Я не успела получить разрядку. Но больше всего удивляет, что у Кирилла мигом все получилось.

– Так бывает? – спрашиваю, едва он отстраняется.

– Как?

– Так быстро.