Обратно Маттиа поехал по грунтовке, идущей через поле для дрессировки охотничьих собак. Анна рассматривала из окна задворки «Дальмине-Тенарис». Стожки сена, опоры ЛЭП…

— Ой, а куда делись провода? — заметила она.

Маттиа с улыбкой продолжал испытывать подвеску своей старенькой машинки, то и дела проваливаясь в ямы.

— Так почему здесь больше нет проводов? — настаивала Анна.

— Скажем так: твой брат приложил к этому руку…

В 15:30 Маттиа не торопясь выехал на шоссе. Рядом с промкорпусами сновали грузовики, чуть дальше начался строительный рынок.

— Съездим к Альдо?

Анна неохотно кивнула. В этой грязной и скучной дыре — баре, владельцем которого был Альдо Моретти, — всегда полно взрослых мужиков.

Маттиа наискосок припарковался к тротуару, и они, как были во вьетнамках, облепленных песком, вошли в душноватое помещение.

— Хорошо вам, черт возьми! — сказал какой-то старик, проводив их взглядом.

Маттиа заказал самбуку и фруктовый сок.

— Привет, засранец! — крикнул ему Алессио. Он сидел за столиком с Кристиано и другими парнями; вся компания играла в карты.

Толпа детей осаждала кикер, его шарик все время влетал в пластиковые ворота с победным грохотом.

Полицейский в штатском курил.

Были здесь и литейщики в чумазых робах — то ли не успели снять, то ли заскочили перед началом смены.

Время двигалось к четырем. В глубине зала бормотал телевизор, настроенный на первый канал, «Rai Uno».

Сидя на коленях у Маттиа, Анна пила свой сок. Все вокруг разговаривали, раздавались взрывы хохота. Анна наблюдала за братом, который оживленно обсуждал непонятные для нее вещи. Говорили про какой-то кокс и что на следующей неделе он должен принести порядочно бабла. Табачный дым стоял столбом.

Анна гордилась своим братом и своим парнем. И собой она тоже гордилась. Парни, которых она знала, здоровались с ней, мужчины постарше отечески щипали за щеку.

Вскоре подошли Мария с Джессикой и, отыскав пару свободных стульев, подсели к компании.

— Сегодня была клиентка, которую я чуть не придушила, — завела свою волынку Джессика. — Она хотела купить стринги, ну а я ей и говорю: «Синьора, у нас нет вашего размера!»

Народ приходил и уходил.

— А она обиделась и давай на меня наезжать! «Мне очень жаль, — говорю, — попробуйте обратиться в магазин напротив». Что я могу поделать, если ты такая жирная? — хотела я ей сказать. Вот идиотка!

У стариков была своя тема — про украинок. Но никто никого толком не слушал.

Скучная передача по первому каналу вдруг была прервана экстренным выпуском новостей.

Альдо, сжимая в руке тряпку, уставился на экран и потребовал, чтобы все заткнулись.

Внеочередной выпуск.

Никто не обращал на Альдо внимания. На заляпанные столы смачно шлепались карты, в вонючих пепельницах тушились сигареты.

— Ё-мое! Дайте послушать! — заорал хозяин, подошел к телевизору и увеличил громкость.

Корреспондент был малоизвестным, одним из тех, которые замещают коллег на Пасху и Рождество.

Экстренный выпуск.

Один за другим посетители бара стали замолкать.

Пару минут корреспондент бормотал что-то невразумительное. Затем на экране появилось изображение двух небоскребов и плотного столба дыма, в углу была подпись: «Live. World Trade Center, New York».

— Что это?

Игровой автомат в углу продолжал издавать квакающие звуки.

— Это в Америке…

Кто-то отставил стакан.

Кто-то застыл со стаканом в руке.

Дети продолжали вопить: «Дель Пьеро! Пиппо Инд заги!»

— Шшш! — зашипел Альдо. — Дайте послушать!

Все замерли.

Анна дожевывала клубничную жвачку, чтобы незаметно прилепить ее к нижней поверхности стола.

— Что случилось? Президента у них, что ли, убили?

Карточные партии были прерваны; тузы и шестерки валялись на полу среди окурков и чеков.

Дети продолжали играть в кикер, пока не заметили, что в баре стало тихо. Шарик катался еще некоторое время, но потом остановился.

Голос репортера дрожал. Картинка потухла, затем снова появилась, ничуть не изменившись: два небоскреба и столб дыма, потом небоскребы крупным планом и уже два столба дыма, исходящие из двух огромных дыр. Пока еще ни до кого не доходило, что на вспоротой поверхности зданий раньше были окна офисов. Никто не понимал, что черные точки, падающие в пустоту, — это человеческие тела.

В бар вошли два карабинера в форме.

— Что происходит?

— Не знаем, — откликнулся Кристиано. — Передают из Соединенных Штатов.

Карабинеры устроились у стойки и тоже стали смотреть, заказав два кофе с самбукой.

«Сегодня утром разбились два самолета, — сообщил корреспондент. — „Боинг 757“ недавно угнали и затем, очевидно… Восемнадцать минут спустя второй самолет тоже врезался в башню».

Не хотелось верить, что это не боевик.

— Это прямая трансляция? — спросил кто-то.

И корреспондент, словно услышав, сказал: «Есть ли какие-нибудь подробности, Борелли?»

В прямом эфире появилось знакомое лицо Джулио Борелли, ведущего тележурналиста.

«Ну, — нерешительно заговорил он, — это катастрофа, самая страшная террористическая атака из всех, что когда-либо происходили в Америке…»

Как при просмотре боевика, все ожидали развязки.

— По-моему, это «Реал-ТВ», скрытая камера, — сказал Кристиано и начал перетасовывать колоду. — Чертовы американские приколы…

Посетители бара потихоньку стали возвращаться к своим делам. Марокканец в углу, так ничего и не поняв, забросил в игровой автомат жетон на тысячу лир. Песок, забившийся Анне под одежду, все больше раздражал ее. «Боинги» врезались в здания, где, как сказал корреспондент, сходятся все мировые финансовые потоки, люди в это время работали — все это напоминало голливудский фильм, и трудно было поверить, что это по-настоящему.

Прямое включение продолжалось уже сорок две минуты. Журналисты говорили об исламистах и о третьем самолете, атаковавшем здание Пентагона, но лишь немногие, и среди них Алессио, продолжали смотреть на экран.

Маттиа пощекотал Анну за ухом. Она вспомнила, что должна к завтрашнему дню выучить греческий алфавит и латинские существительные.

— Отвезешь меня домой?

Карабинеры позвонили своим, чтобы хоть что-нибудь прояснить. Но в облупившейся казарме с двумя пальмами перед входом знали еще меньше, чем в баре.