поставлял все необходимое, включая лекарства, кровати и тюфяки со специальными отверстиями посередине для лежачих больных, через которые они могли справлять нужду. В христианстве особое значение придавали уходу за больными, и уже в ранней Церкви существовали специальные диаконские отделы, которые были призваны помогать больным, неимущим, сиротам, ибо каждый нуждающийся, больной «…был не только телесный человек, которого они принимали, но Сам Бог, воплотившийся в этом презренном и несчастном теле». Поэтому ухаживать за больными в Византии не гнушались даже самые знатные дамы.

В каждом ромейском городе, по крайней мере, в ранней Византии, работало столько медиков, практикующих врачей-иатров, сколько считалось необходимым для его населения. Они владели диагностикой, знанием симптомов, назначали лечение согласно диагнозу, занимались терапией и хирургией, были одновременно аптекарями и фармакевсами (фармацевтами), то есть сами назначали и готовили лекарства, а подчас и яды.

Наряду с врачами, существовали помощники врачей – оптионы, медицинские сестры – носокомы, фельдшеры – ипурги, кровопускатели – флевотомы, отворявшие кровь пациентам. Не исключено, что в крупных городах они могли объединяться в особые корпорации – схолы, систимы. С медициной был связан и просуществовавший до VII в. институт диаконисс, где женщины получали элементарное медицинское образование, и одной из их обязанностей становилась забота о больных. При больницах были и больничные служащие. Одновременно они являлись и могильщиками, в обязанности которых входил вынос умерших нищих, бездомных в специальные усыпальницы для странников.

Особое положение в Ромейском царстве занимали представители военной медицины, которые в почти постоянно воюющей стране, конечно, играли большую роль. В общих чертах они следовали той же элементарной организации, что была в римской императорской армии. Судя по военным наставлениям, при императоре Маврикии (582–602 гг.) в коннице были впервые организованы специальные санитарные команды, предназначенные для выноса тяжелораненых с поля боя, оказания им первой медицинской помощи и последующей эвакуации их в полевые лазареты или ближайшие населенные пункты. При этом обычным средством эвакуации служила верховая лошадь под седлом, с левой стороны которой имелось два стремени для облегчения посадки раненого боком. Иногда носилки подвешивали между парой лошадей или, куда лучше, спокойных, покорных, выносливых мулов либо крепили на спине одной лошади. Санитарные команды в составе восьми-десяти невооруженных человек, так называемых деспотатов, придавались отделениям – вандам численностью в 200–400 человек и в бою следовали на расстоянии ста футов (около 30 м) от них. Каждый санитар этой команды имел при себе флягу с водой для «оживления» потерявших сознание. Как можно понять, в санитарные команды выделялись слабосильные солдаты из состава каждого отделения, каждый из них имел при себе две «…седельные лестницы для того, чтобы они и раненые могли сесть на лошадей». Но никаких повозок, телег для транспортировки раненых у санитаров не было.

Все прочие заботы о раненых брали на себя уже военные врачи, обязательно сопровождавшие армию в походе. Они занимались и перевязкой ран, для чего служили чистое полотно, корпия – нащипанные из ткани нитки, игравшие роль ваты, иногда вводили в раны металлические дренажные трубки для отвода сукровицы, гноя, при переломах ловко фиксировали кости шиной. Одновременно они назначали снотворное и общее лечение, в основном фитотерапию, мази и напитки, составленные из целебных трав или корней, растертых и истолченных в вине либо елее.

Ромейские медики унаследовали от античности не только богатый опыт, но и наборы оборудования, инструментов. Последних насчитывалось около двух сотен разновидностей. Они были представлены бронзовыми, мраморными ступами и пестиками для растирания лекарственных ингредиентов, мерными сосудами и склянками для хранения лекарств, небольшими стеклянными подносами, керамическими тарелочками, иногда с соответствующими надписями по краям, ложечками для приема и дозирования, терочниками, мраморными чашами со сливом, дощечками из порфира, разнообразными стальными ножами-скальпелями, пилами с частыми зубьями, клещами разных размеров, зондами, катетерами, прижигателями, смотровыми зеркальцами, пинцетами. В гинекологической терапии главными средствами было применение лекарственного пессария, вставлявшегося во влагалище, а также впрыскиваний, причем занимались этим уже не «посредники» – бабки или подруги, сообщавшие врачу необходимые сведения гинекологического осмотра, а сам врач.

* * *

Но вообще, несмотря на уважительное отношение к книжному знанию и врачебной науке, врачам в Византии во все времена не доверяли, более того – их боялись. В VI в. монах Иоанн Малала, перечисляя Божии кары, насланные на тех крестьян, кто грабил и убивал несчастных антиохийцев, оставшихся в живых после ужасного землетрясения, указал, что одни насильники заживо сгнили, другие ослепли, а третьи были «зарезаны хирургами», очевидно, пытавшимися спасать тяжелораненых, увечных.

Поскольку шарлатанов от медицины в Ромейском царстве всегда хватало, врачи оставались вечной мишенью для насмешек. Недаром любимой сатирической фигурой ромейской литературы предстает невежа-лекарь, вымогатель денег, а иногда и патологический садист. Так, Палладий Александрийский, сочинивший в конце IV – начале V в. ядовитую эпиграмму «На хирурга», писал в ней:

Лучше на суд игемону,

казнящему смертью злодеев,

Отданным быть, чем тебе в руки,

Геннадий, попасть:

Тот, по закону карая, разбойникам

головы рубит,

Ты же, невинных губя,

с них еще плату берешь.

Византийская медицина оставалась смесью классических знаний и мифов, магии, то есть смесью клинической медицины и парамедицины. Даже Аэций из Амиды (502–572 гг.) – первый византийский врач, в «Четверокнижии» которого имеются указания на его принадлежность христианству, рекомендовал, подойдя к пациенту, произнести заклятие. Врачи продолжали верить в существование «четырех основных соков» в организме и торопились отворять пациентам кровь, полагая, что та нуждается в разжижении. Кроме того, они опирались на традиционные травные, растительные, минералогические целебные средства, впрочем, иногда действительно высокодейственные, на здравый смысл и молитву.

Составной частью многих препаратов являлось целебное вино. К примеру, семена укропа, примешанные к нему, придавали настою мочегонные свойства и одновременно были полезны при нарушении пищеварения, вздутии кишечника. Страдающим желудком и болезнью легких помогало вино из роз, аниса, шафрана и меда. Вино, настоянное на дикой петрушке, предлагали в качестве снотворного, а настоянное на руте использовали при отравлении. В то же время даже свинцу приписывали обладание целебными свойствами, его включали в различные лекарственные и косметические снадобья, не подозревая, что в больших количествах его действие оказывалось губительным для здоровья.

Связь астрологии с медициной считалась сама собой разумеющейся, ибо уже Гиппократ авторитетно утверждал, что «…ни один врач не имеет права называть себя врачом, если он не овладел астрологией». Тем более не отказывались от привычных амулетов как важного подсобного средства от болезней. Даже в трудах такого маститого, уважаемого врача-классика VI в., как Александр из Тралл, можно было найти «рецепты» их изготовления. К примеру, от колик в животе и других проблем пищеварительного тракта он рекомендовал носить специальный амулет из «медийского камня» с изображением Геракла, душащего льва, который был вставлен в золотое кольцо. При однодневной лихорадке