– Версии твои, что первую, что вторую, можно выбросить на помойку. Никуда они не годятся. Самохина это, говорю тебе, Самохина.

– При чем здесь Самохина? Что ей, делать нечего?

– А этому киллеру нечего делать? Тем более что он уже месяц как покойник.

Бородин, рассерженный тупостью и упрямством своего детективного компаньона, забегал по комнате, громко топая и размахивая рукой. Андрей, тоже выведенный из себя, отошел к балконной двери, отвернулся от всех.

Тогда выдвинулся Вениамин. Смущенно улыбаясь, что было ему в общем не свойственно, робким голосом он начал свою речь:

– Господа профессионалы частного и государственного сыска, не ссорьтесь, лучше прислушайтесь к мнению непрофессионального собрата по разуму. У меня опять есть что вам сказать.

– Говори, если есть, – буркнул Илья. Андрей даже не повернулся.

– У меня тоже наклюнулась версия. Кстати, еще до вашего прихода, только не знал, высказывать или нет, все-таки кто я, а кто вы? – Вениамин хихикнул. – Но когда вы оба понесли такую околесицу, что даже моим непрофессионально настроенным ушам стало больно, я решил вмешаться. Так вот, граждане майоры-детективы, пришла мне в голову одна умная мысль, не понимаю, почему ваши многомудрые черепушки она не посетила. Преступление было совершено тогда, пять лет назад, и, скорее всего, в самолете. А сейчас кто-то просто убирает свидетелей.

– Кто и зачем? Через пять-то лет? – брюзгливо проговорил Бородин, но чувствовалось, что эта мысль ему понравилась.

– Тот, у кого сейчас почему-либо изменились обстоятельства. Тогда это было не важно, а сейчас стало важно. Вы опросите оставшихся в живых, а лучше экипаж, стюардессу. Обязательно что-нибудь услышите.

– Отличная мысль! – похвалил Вениамина Андрей. – Молодец! Очень возможно, что именно твоя версия окажется верной.

Балаклав просиял.

– Да, мысль неплохая, – согласился Илья. – Только, раз уж ты такой башковитый, придется еще поработать. Нам нужна по возможности полная информация на всех членов тургруппы – живых и мертвых, но, главное, на живых. Сделаешь, Вень? Это ведь теперь и в твоих интересах – ты же хочешь, чтобы твоя версия подтвердилась?

– Сделаем!

– Тогда не будем тебе мешать. Работай.

Никитин с Бородиным вышли на кухню, одновременно закурили.

– Слушай, забыл спросить, насчет пленки что-нибудь прояснилось?

– Насчет какой пленки? – не понял Илья: его теперь занимала только идея, высказанная Вениамином.

– Банковская пленка. Кто сыграл роль почившего Назаренко и опустошил ячейку?

– Ах ты черт! – хлопнул себя по лбу Илья. – Забыл! Подожди, я сейчас.

Он вышел в прихожую, долго накручивал диск допотопного Венькиного телефона. «Деньги экономит, не хочет с мобильника», – усмехнулся про себя Андрей. Наконец его соединили с тем, кто был нужен, и тут же Бородин разразился гневной тирадой, смысл которой состоял в том, что в их отделе работают сплошь недоумки и халтурщики.

Вернулся красный и рассерженный.

– Ну что там, не выяснили еще? – спросил Андрей.

– Если бы! – Бородин повернулся к нему и смешно, как маленький злой зверек, клацнул зубами. – Выяснили! Еще час назад, а мне позвонить ума не хватило! Видите ли, посчитали, что это не важно, до утра информация доживет, не состарится.

– Выяснили? – обрадовался Андрей. – И что? Двойник? Утаенный от нас брат-близнец?

– Ха! Брат-близнец! – Илья зло рассмеялся. – Да он на Назаренко даже и не похож. У них в банке работнички похлеще наших недоумков-халтурщиков. Не знаю, куда их охранник смотрел. Получается, любой по чужому паспорту может пройти и заграбастать всю твою наличность. Хорошо, что у меня нет никакой наличности и мне не приходится арендовать ячейку.

– Так кто он, не тяни! – Никитин потерял терпение.

– То-то и оно, кто! Тесть Назаренко, отец, а вернее, отчим твоей безутешной вдовушки, Володин Сергей Юрьевич, председатель фонда «Реальное жилье».

– Вот как!

– Да-а. – Илья вдруг загрустил. – Фортель так фортель, а я уж думал все предыдущие версии задвинуть в задний ряд, разрабатывать Венькину идею, всецело отдаться поиску… Черт! Теперь придется с утра пораньше тащиться к этому председателю.

– К председателю с утра пораньше потащусь я, – утешил его Андрей.

– Ну, нам ведь тоже нужно выяснить, что там за хохма такая с этими деньгами.

– Я тебе все расскажу, – улыбнулся Никитин, – не бойся, информацию скрывать не стану. А протокол составить можешь послать кого-нибудь из подчиненных. Только одного не могу понять: неужели Володин, отчим Ольги, мог грохнуть Павла? Председатель фонда – человек не бедный – и убил из-за денег собственного зятя? Что-то тут не то.

– Э-э, – протянул Бородин, – всякое случается. У меня, например, однажды проходил по делу один…

Но рассказать он не успел: на кухню ворвался Вениамин с сумасшедшей радостью во взоре и стопкой листов под мышкой. По его виду было понятно, что удалось найти что-то интересное.

Илья молча придвинул табуретку, на которую Венька тут же и плюхнулся. Андрей протянул пачку сигарет, Вениамин вытянул одну, прикурил, жадно затянулся и, выдохнув дым, сказал:

– Вот не представляю, что бы вы без меня делали.

– Повесились бы! – хмыкнул Илья.

– Именно! – Вениамин самодовольно улыбнулся. – Моя скромная теория подтверждается, вам, господа Быстрые Ноги, остается только пробежаться по адресочкам, которые я вам любезно предоставлю, и можете закрывать дело. Вам бумажечка, Илья Борисович. – Он протянул Бородину лист. – Здесь адреса членов экипажа самолета, на котором летели наши кандидаты в покойники. Кстати, одна из стюардесс живет почти по соседству с тобой, Илья.

– Спасибо. – Бородин тут же уткнулся в бумагу, будто адреса экипажа могли подсказать разгадку преступления.

– А вот краткое досье на всех десятерых членов тургруппы. На всякий случай распечатал в двух экземплярах, думаю, вам обоим приятно иметь его у себя. – Вениамин бросил несколько листов, соединенных скрепкой, на стол. – А вот это, – он потряс в воздухе оставшимися бумагами, – самые важные документы. Важны они уже тем, что математически доказывают мою гениальность. Документ первый – свидетельство о смерти Фридмана Якова Самойловича…

– Это еще кто такой? – Андрей в недоумении уставился на Веньку.

– Кто такой? Ах, Андрей Львович, какой вы рассеянный! Вы крайне невнимательно читали список пассажиров и членов экскурсионной группы. Фридман Яков Самойлович – второе А посадочное место. Но самое интересное заключается не в том. Свидетельство о смерти выдано на основании справки, датированной тем самым днем, когда самолет вылетел из нашего города и приземлился в Одессе. Справка, кстати, одесская.