А Столяров боится, что может.

Надо съездить к ней и самому посмотреть.

Никитин снова раскрыл еженедельник, нашел номера телефонов Самохиной: рабочий, мобильный и домашний. Посмотрел на часы – двенадцать дня – и решил начать с рабочего. Но в редакции ему сказали, что Кира в отпуске. Ну что ж, в отпуске так в отпуске. Андрей попробовал связаться с ней по сотовому – но и тут его постигла неудача: телефон не пожелал отозваться. Тогда он набрал домашний номер, уже не надеясь на успех. Домашний ответил.

– Слушаю вас, – проговорил мужчина в возрасте. В первый момент Никитин подумал, что по ошибке попал не туда, но потом вспомнил ревнивые восклицания Столярова по поводу некоего опустившегося бывшего редактора «Происшествий», которого Кира приютила у себя.

– Это… – Андрей судорожно рылся в памяти, пытаясь отыскать там имя этого самого бывшего редактора. Зовут приживальщика Лев, как и его отца, но вот отчество напрочь вылетело из головы. – Это Лев… – Фамилия Годунов, как у царя-душегуба, но отчество, отчество?

– Да, это Лев Борисович, – назвался наконец тот, но как-то робко, словно сам не был уверен в своем имени-отчестве. Отвык, наверное, бедолага, за время беспутной жизни. Или живет у Киры на птичьих правах, без прописки, и потому боится.

– Это Андрей Никитин, частный детектив, – решил он представиться полностью, чтобы не нервировать антисоциальный элемент мучительными подозрениями. – Мне хотелось бы поговорить с Кирой.

– Ах вот оно что! – В голосе Годунова послышалось явное облегчение. – Киры сейчас нет дома, но она вернется минут через двадцать.

Договорились, что Андрей подъедет через полчаса – к этому времени Кира точно появится.

… Дверь открыл вполне приличного вида мужчина, без всяких признаков алкоголизма на лице, одетый просто, но уж точно не по-бомжински. Совсем не так он представлял себе Годунова. Видно, Столяров сильно преувеличил падение этого человека – очевидно, из ревности.

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста, – вежливо пригласил он Никитина. И голос звучал чисто, приятный такой голос, а вовсе не пропито-прокуренное сипение алкоголика. По телефону еще слышалась некоторая хрипотца, а вживую ничего не было заметно. – Кира пока не пришла, но должна с минуты на минуту появиться. Может, кофе? – Годунов улыбнулся и развел руками, словно извиняясь за задержку хозяйки.

– С удовольствием.

Они прошли на кухню. Годунов тут же начал хлопотать: достал из шкафчика банку с кофе, принялся тщательно отмывать под краном турку, хотя она и так была чистая – все это он делал стоя спиной к Андрею, наверное, все же смущался. Чтобы подбодрить Годунова, показать, что уж кого-кого, а его опасаться бывшему редактору не стоит, Андрей решил завести какой-нибудь нейтральный разговор.

– Лев Борисович, – окликнул он его.

Годунов дернулся, просыпал кофе, принялся судорожно сметать его со стола ладонью. Неужели до такой степени отвык от уважительного отношения? Странно. Не так уж он и опустился, да и Кира наверняка нормально к нему относится, раз приютила в своей квартире. Почему же на него так действует обращение по имени-отчеству?

– Что, простите? – Годунов повернулся к нему. – Я немного задумался.

Андрей совершенно забыл, о чем таком нейтральном хотел поговорить с ним, судорожно рылся в памяти, но никак не мог вспомнить. Тогда решил перевести разговор на Киру.

– Мне в редакции сказали, что Кира в отпуске. Это действительно так? Немного странно, она ведь в предыдущем номере обещала дать продолжение своего цикла статей о маньяке.

– Обещала, это верно, – Годунов покачал головой, – но никакого продолжения не будет. – У него сделалось странное выражение лица: Андрей не мог понять, радует его сей факт или, наоборот, печалит. – Кира не в отпуск ушла, Кира совсем ушла.

– То есть как ушла?

– Из газеты ушла, уволилась.

– Да как она могла уволиться? Почему?

– А вот так. – Годунов улыбнулся – то ли печально, то ли злорадно, Андрей опять не смог разобрать его чувства. – Устала. Оно и понятно: такая работа совсем не подходит женщине – убийства, кровь, маньяки. Только человеку с ненормальной психикой такое по душе.

– Да, но… Мне казалось… – растерянно пробормотал Андрей. – Кто же тогда допишет цикл? Вот ведь и новое убийство произошло – новый материал, так сказать…

– А вам жаль, что не будет статьи об этом новом убийстве? – рассмеялся Годунов – теперь уж откровенно злорадно.

– Не то чтобы жаль, – совсем потерялся Никитин, – но… Да вы в курсе, знаете, произошло новое убийство? – с неожиданным подозрением стал присматриваться он к Годунову. – Ах да, в курсе, Бородин…

– Пойдемте в комнату, кофе готов.

Лев Борисович разлил кофе в чашки и, не глядя на Андрея, понес их в комнату: хочешь – следуй за мной, а не хочешь – оставайся на кухне в одиночестве. Андрей поднялся и поплелся за ним. Непонятное ощущение овладело им: то ли страха, то ли неясной, какой-то тошной тоски. Странная личность этот Годунов, очень странная и подозрительная. То не по делу комплексовал, то вдруг ведет себя как… Да как он себя ведет? Никак не ведет. Сварил кофе, пригласил в комнату, от разговора не уклоняется.

Лев Борисович поставил чашки на компьютерный стол, уселся в компьютерное кресло. Это тоже почему-то неприятно царапнуло Андрея: вон здесь сколько более подходящих мест: диван, возле него маленький столик, два кресла, стулья вокруг большого стола.

– Ну, что вас еще интересует? – спросил Годунов и быстро, в два глотка выпил свой кофе, словно мучился жаждой. «А может, действительно мучается, – подумал Андрей, – сушит его». Эта мысль немного успокоила, примирила с бывшим редактором: он действительно алкоголик, отсюда все эти странности.

– Честно говоря, больше всего меня интересует сама Кира, – выпалил Никитин. Полчаса назад это в самом деле было так, но теперь его больше интересовал Годунов – интересовал и тревожил. Да, да, все же тревожил. Не похож он на алкоголика, черт возьми, ну ни капельки не похож!

– Кира? – Годунов вдруг разволновался. Схватил со стола книгу, повертел в руках, отложил в сторону, взял блокнот, машинально пролистал, тоже отложил, взял ручку. – Ну да, конечно, вы ведь потому к ней и пришли. Только удобно ли нам обсуждать Киру в ее отсутствие? Может, сами у нее спросите все, что вас интересует? Она должна прийти с минуты на минуту.

– Что-то это «с минуты на минуту» слишком затягивается. Я у вас, – Андрей посмотрел на часы, – уже полчаса.

– Я и сам не понимаю. – Годунов пожал плечами.

– А куда она пошла?

– В бассейн. Решила заняться своим здоровьем. Это правильно, вода благотворно действует на нервную систему, которая у нее, особенно в последнее время, несколько расшаталась.

– Да? – заинтересовался Андрей. – И в чем это проявляется?

– Ну… – замялся Годунов и снова завертел в руках что-то, Андрей не успел заметить, когда и что на этот раз он взял со стола, гадал, что это может быть, и раздражался оттого, что не мог угадать. – Видно же, когда человек сам не свой. Да и, в конце концов, это поспешное увольнение из газеты… С одной стороны, я за нее рад, а с другой… Решение скоропалительное, необдуманное, вызванное нервным перенапряжением, это же ясно. – Он все вертел и вертел в руках непонятный предмет, все быстрее и быстрее перебирал пальцами. Андрей еле сдерживался, чтобы не поддаться желанию вырвать предмет и посмотреть, что это.