нос потёр и повернулся. А него мужики смотрят из отделения. Пулемётчик Март и говорит:

— Грабовщик, ну ты даёшь! Смерть обманул, что ли?

Тут ему сигарету и протянули, прикурили. И только после этого Стасян осознал, что сделал. Март только по плечу похлопал, так же прикуривая от даров из пачки комода. А командир отделения добавил:

— Ты сразу после обстрела наружу не лезь. Жди, пока наши в ответ бить по выявленным позициям начнут. А то затишье бывает, ребята вылезают, а снова крыть начинают. Так многим и достаётся.

И комод протянул ему полпачки сигарет в подарок, разъяснив:

— Держи. Вечером по рации обещали гуманитарку подвезти, пополним запасы. С меня шоколадка к чаю. А гранатомёт с края убери лучше. Это тебе не пулемётная точка. Спиздить могут. Или против нас обернут. Нам НАТО вооружение не дарит. А от ОДКБ никакого толка. Бережём.

Над головой пронеслись снаряды в обратном направлении. Снова загрохотало. Высунувшись из окопа, можно было разглядеть как вздымаются в небо столбы чёрного дыма. Это поражённые цели. Там, где белый дым поднимался — упало рядом. Корректировки требует. Но следующий, максимум третий залп — и вновь чёрный дым взвивается в небо.

Стасян принял инструктаж и вернулся к рытью окопа. До обеда с братом на пару в кротов играли. Только один перерыв сделали, сухпай на двоих додербанив. С водой с фляжек самое то будет.

Ближе к обеду в окопах передней линии появился старший брат. Петро имел позывной «Могила». Лицо если и не такое пугающее, как у крановщика, то стать такая, что в ВДВ завидовали.

Отец говорил, что старший брат поневоле на медведя с рогатиной ходил, как на пару на рыбалке были. Мать же говорила, что сам отец и без всякой рогатины медведя сам-на-сам заломал, когда на диком пляже оба голышом по молодости загорали, а тот к реке вышел.

Кто из них врёт, а кто привирает — уже и не важно. Все в семье крепкие.

— Где Пиздюк? — тут же спросил Могила, наблюдая как Стасян руками-ковшами землю из окопа за пределы укреплений швыряет, не доверяя это дело маленькой, лопатке с короткой ручкой.

— Роет. Или копает. Хер его знает, — ответил Стасян и прикурил, угощая сигаретой брата.

Дома тот не курил, но на передке некурящих почти нет. Важно что-то в пальцах держать кроме оружия и лопаты.

— Дело хорошее, — кивнул брат. — Короче, нам на броне гранатомётчик не помешает. Разведка не вернулась с ночного рейда. Либо прижали, либо в плен взяли, либо накрыли. Проверить надо.

Стасян повесил гранатомёт через плечо. Помощник гранатомётчика с автоматом прикрывать должен, но Могила лишь головой покачал.

— У нас одно место осталось. Пиздюк пусть дальше копает. Пригодится. Что я, сразу всё усиление отделения сниму с окопа, что ли? А если в атаку пойдут? Одни ПТУРы с пулемётами не вывезут. Говорят, нацикам новый подвоз бк ночью был. Узнать бы, где хранят. Разведка чего и рванула в ночь без прикрытия.

Стасян кивнул и следом повесил через плечо и автомат поверх броника. На любой войне есть такое понятие, как силы и средства для выполнения стоящих перед командованием задач. И в плане данного инструментария очень большую роль играет численность задействованных войск, оружия и боеприпасов. От этого сильно зависит результат и понесённые потери. И вроде всё для скорой победы есть: перевес в бронетехнике, артиллерии, авиации, в то время, как тяжёлое вооружение врага планомерно перемалывается в пыль и давно должно было иссякнуть. Но новые поставки не дают пересохнуть ручейкам войны. А к снарядам и вооружению противник постоянно добавляет мобилизованных резервистов. Плохо обученных, часто даже не обстрелянных, с улиц, затыкая бреши, но всё же эти три ручейка и создают полноценную реку, вброд которую так просто не перейти.

Собственные резервы пополнялись не так массово, но тщательнее, с подготовкой и общем представлении о задачах. При том, не все военнослужащие сидели в окопах на передовой, создавая само понятие фронта. Существовали и разного рода тыловые и штабные части, охрана аэродромов, лётно-технические, ремонтные, артиллерийские и всякого другого войска. Те, кто не воюет лоб в лоб с врагом, но без которых солдатам первой линии воевать невозможно.

В итоге получалось, что группировка на бумаге представлялась солидная, а на деле войск часто не хватало, приходилось оголять те или иные направления для выполнения задач в других районах, перекидывать войска с одного участка фронта на другой и временами проводить рискованные операции недостаточными силами.

Но пацаны работают и свою задачу знают. Поэтому Стаян без боязни вылез из окопа и запрыгнул на подкативший БТР-82.

— Не выёбывайся, снайпера могут работать, — добавил Петро.

После чего Грабовщик залез внутрь через боковой люк, а с ним и Могила.

Лица ребят внутри хмурые. Внутри никто не курит, сжимают автоматы. Молчат, понимая, что задача нелёгкая предстоит. И тут Могила выдаёт:

— Знаете в чём отличия нас от них?

Посыпались предположения, от самых банальных до невероятных. Петро всех выслушал и говорит:

— Не, всё проще, мужики. Мы — Хомо Сапиенс. А они — Гомо Сапиенс.

Взрыв смеха всем поднял настроение. Напряжение спало. Стасян тоже улыбнулся, и присмотрелся к нутру машинки. Советский БТР-80, был машиной простой и неприхотливой, а бронетранспортёр с литерами 82А был его прямым наследником. Невозможно представить мотострелковое подразделение без этих машин.

Наследница «восьмидесятки» была серьёзно модернизирована, получив новый мотор, обвес и вооружение. Но корпус и колёсная схема 8×8 остались фактически прежними. БТР умел плавать, носиться по дорогам и бездорожью со скоростью до 80 километров в час. А больше и не надо. Если БТР-80 разгонялся до 120, то и топлива жрал не в пример больше. А значит, запас хода был меньше, что для машинки весом в 15 тонн собственного веса, немаловажно при условиях бездорожья, где застрять можно на раз.

Стасян помнил, что бронирование машины оставлено на уровне советского БТР-80. Это значило, что пулю броня остановит вплоть до снайперской. Но уже крупнокалиберный пулемёт пробьёт. Чего уж говорить о гранатомётах, для которых любой БТР, кроме тяжёлого — лёгкая мишень. Но БТР-82 изнутри был обшит кевларовым противоосколочным подбоем, что существенно увеличивало шансы на выживание в случае, когда станет горячо.

БТР скакал на ухабах, подбрасывая под потолок. Пару раз Стасян приложился каской, скривился. Скорей бы доехать. Враги уже где-то рядом. Но главное оружие пока молчит в необитаемых, телеуправляемых боевых модулях. Скорострельная 30-милиммитровая пушка 2А72 надёжна, как калаши.