Зря…

Ульрика не возражала бы еще ближе породниться. Хорошие они, теплые, душевные…

– Там, наверное, много людей в плен к туркам попадет, – произнесла тетка Анна.

Они сегодня с мужем присутствовали на обеде.

– Они не русские люди, – Софья пожала плечами. – Их судьба в воле их правителя.

– А сколько прекрасного будет уничтожено. Скольких мастеров уведут в плен…

Царевна Софья прищурилась:

– А и верно.

В темноволосой голове незримо для окружающих завертелись колесики. Надо бы отписать визирю. Он мужик умный. Пусть мастерами поделится?

Конечно, на Руси и так неплохо, но почему бы не перевезти еще пару-тройку десятков? Или сотен?

Отпишем Ежи, пусть выкупает там, кого можно, и везет домой. В хозяйстве все пригодится.

* * *

Дон Хуан осмотрел письмо.

Прочитал, пожал плечами, перечитал еще раз.

Если Вы хотите узнать, кто виновен в покушениях на Вашу жизнь, приходите сегодня после захода солнца в дом купца Ортини. Можете взять с собой стражу.

Доброжелатель.

Интересное письмо…

А еще интереснее, откуда этот неизвестный узнал о покушениях? Хуан Хосе как-то объявлений в газеты не давал. А покушения были. Уже два.

Один раз ему пыталась подлить яд любовница. Второй раз натравили шайку бандитов, которых в Италии называют «брави». Девку он чудом поймал за руку, а бандиты… Хуан, между прочим, не просто так получил титул «Князь морей». Он отлично знал, с какой стороны браться за шпагу.

Недооценили.

Решили, что раз ему уже почти пятьдесят, он ни на что и не годен! Ан нет!

Мужчина потянулся, как никогда ощущая каждую клеточку своего тела.

Он еще многим двадцатилетним фору даст! Любовница могла бы подтвердить… хотя сейчас она никому и ничего не подтвердит. А не надо подливать в вино всякую пакость. Особенно стоя напротив окна.

Но – кто?!

Дон Хуан был еще и любопытен, как кот. И, разумеется, собирался сходить, поинтересоваться. А стражу можно с собой взять, окружить дом. Лишним не будет. Арестовать неизвестных всегда успеется.

Так что вечером дон Хуан уже стучал молоточком в дверь. И открыли ему практически сразу.

– Проходите, сеньор. Госпожа ждет вас.

Служанка скользнула куда-то в тень, и благородный дон тут же забыл о ней.

А зря.

Милая девушка, профессионально улыбнувшись и окинув взглядом улицу, уже знала, сколько людей пришло с гостем, где спряталась часть из них, да и сам гость… Реши она убить его – уже лежал бы трупом.

Дон Хуан прошел в гостиную и вежливо поклонился.

– Сеньора…

Женщина развернулась от окна. Ну, что тут сказать. Не во вкусе благородного дона. Слишком высокая, худая, со впалыми щеками и темными волосами. Густые брови и твердый подбородок дополняют картину. Одета очень просто – так могла бы одеться небогатая горожанка.

Но руки…

Руки – единственное, что выбивается из образа.

Идеально белые, холеные, а камни перстней на тонких пальцах стоят столько, что хватит три таких дома купить.

– Дон Хуан Хосе, я рада видеть вас под этим скромным кровом. Не желаете ли вина? Фруктов? Не бойтесь, у меня нет желания травить вас. Я могу первой сделать глоток из вашего бокала.

Женщина не улыбалась, она была совершенно серьезна.

– Я пришел сюда не пить вино, сеньора. Я пришел сюда из-за письма…

– А я могу назвать вам имя человека, который стоит за вашими… невзгодами. Но могу ли я просить потом о милости?

– Какой, сеньора?

Дон Хуан не позволил усмешке скользнуть по губам. Неужели все так просто? Деньги и еще раз деньги?

– Отнюдь не о деньгах.

Мужчина дернулся, как будто укушенный.

– Сеньора?!

– Вы же думали об этом? Я не нуждаюсь в деньгах. В любой момент к моим услугам казна одного из богатейших домов.

Женщина подняла руку, демонстрируя кольца.

– Моя госпожа щедра к тем, кто верно служит ей.

– Ваша госпожа?

– Это и будет той милостью, о которой я прошу. Когда вы услышите имя – вы смирите ярость и дослушаете меня до конца. И обещайте подумать над ее предложением.

– Чьим?

– Я всего лишь голос, благородный дон. Тень, отражение… меня нет здесь, как и вас скоро не будет. Вы ведь мечтаете о власти.

Дон Хуан прищурился.

– Сеньора?

Рука словно сама легла на кинжал. Женщина словно и не заметила опасности.

– Сколько вы продержитесь, благородный дон? Вы одиноки. Смерть подстережет вас в глотке воды или на клинке убийцы. И даже дети не оплачут вашу могилу. Не обидно ли вам будет за своего отца? Этого ли он от вас хотел, когда признавал вас, Князь морей?

– Это бессмысленный разговор, сеньора.

– Марианна.

– Простите?

– Вы хотели имя? Вам объяснить, какая Марианна? Или – как мать должна реагировать на угрозу своему сыну?

– Что вы об этом знаете?!

– То же, что могли бы узнать и вы, дон Хуан. Ваш отец совершил ошибку, женившись на своей племяннице, но его можно понять. Умер единственный законный сын, нужен был наследник.

– Карлос…

– Болен. Неизлечимо. И здорового потомства не даст, на ком ни жени.

Сейчас женщина была страшна. Она говорила с таким ледяным равнодушием, что у Хуана мурашки по спине побежали.

– Что вы можете об этом знать?

– То, что приказала узнать моя госпожа. Эскуриал вовсе не закрытый котел, варево можно и помешать, и рассмотреть. У вашего сводного брата эпилепсия, у него множество наследственных болезней, он не развивается и править не сможет. Ему сейчас шестнадцать лет, но по уму – не больше семи.

– Он вырастет.

– Не лгите себе.

– Не много ли вы на себя берете, сеньора?!

Дона Хуана стоило бояться, но странная женщина даже и не пошевелилась. Подняла темную бровь, чуть улыбнулась, словно видела перед собой не разъяренного мужчину, а милого котика, потягивающегося на диване.

– Вы уже говорили с его матерью. Вы хотите стать его регентом и править за племянника единовластно, потому что сейчас это занимает много времени. Да и кто, если не вы? Любимец народа, герой, полководец… Сколько пройдет времени, прежде чем бедняжку Карла запрут в монастыре? И народ выкрикнет ваше имя?