Удастся ли взять Нарву до подхода подкрепления?

Алексей Алексеевич не знал, но собирался проверить. Сейчас комендантом Нарвы был Герворт фон Фонкен. Что ж, посмотрим, насколько он сможет противостоять русским.

А еще…

Нотебург и Ниеншанц брали без применения динамита и кое-каких технических новинок русской промышленности. А вот Нарву… Просто так ее не возьмешь. Бастионы, толстые стены, двухтысячный гарнизон, пушки числом более сотни, причем не старья, как во взятых крепостях, а новенькие. Нарва – это вам не заштатная крепостица на краю света, это, почитай, ключ ко всей Эстляндии.

Если ее взять, да укрепиться…

Хотя больших планов Алексей Алексеевич не строил.

Ему вполне хватит куска побережья до Ревеля включительно. Ну и Дерпт. Это от Швеции. И кусок Карелии.

Хватит.

Получить, укрепить, отстоять – и жить без войн.

Раньше… ему нравились войны. До первого умирающего. Когда Алексей увидел, как разлетаются кусками разорванные тела, как плещет кровь, что делают ядра, выкашивая ряды солдат…

К чертям такую войну!

Любая война должна идти с минимумом потерь с русской стороны. А потому – отвоевать выходы к морю и успокоиться. Карлу не понравится?

К чертям того Карла!

В буквальном смысле слова! Посмотрим еще, кто ему будет наследовать, а там… война – штука сложная, на ней и убить могут.

Что касается своей смерти… Алексей знал, что может сложить голову так же легко, как и любой солдат. Но в сестру верил. Софья и Русь удержит, и Федора, коли понадобится. Никуда братец не денется, будет прыгать через веревочку как миленький. Так что за свое государство он спокоен.

– Часть войска пойдет пешком. Часть поплывет на кораблях. Думаешь, хватит нам этого полка под Нарвой?

– Думаешь, не хватит? Справимся.

Иван кивнул. Он и не сомневался, но…

Слишком уж неравны силы.

А Алексей… тот свято верил, что все получится. До осени не так далеко, и на зимние квартиры русская армия уже должна встать в Нарве и Дерпте. Остальное – в следующем году.

Сложно?

Это все для будущих поколений.

Соседи должны уяснить, что с русскими связываться нельзя. Никогда. Ни при каких условиях. «Русский солдат» должен стать синонимом «непобедимого воина».

Сначала – так.

А время мира положим на то, чтобы Русь стали уважать и в Европе.

– Вань, мы вернемся с победой. Я знаю.

– Да, я тоже знаю… но домой уже хочется.

– По Соне соскучился?

– Можно подумать, ты по ней не скучаешь?

Мужчинам иногда до боли не хватало третьей в их компании. Чтобы Соня встала рядом, откинула за плечо мешающую косу, покусала кончик пера и что-нибудь сказала. И все стало просто и понятно. Сестра ли, жена ли… часть души и сердца. И без нее оно втрое хуже бьется.

И писем – мало.

* * *

– Соня, как ты думаешь, я понравлюсь Алексею?

– Шанс у тебя есть. Ты миловидна. Будешь следить за собой – вдвое лучше станет, – Софья отвлеклась от мыслей об Австрии и посмотрела на Ульрику.

Ну, ничего так. Ни помады, ни белил, ни прочей вредной химии. Румянец на щеках, глаза чуть подкрашены… Сойдет.

Алексей, конечно, та еще привереда, но годика на два его хватит, а там… сделает Ульрике пару-тройку ребятишек, она и не заметит, что муж иногда налево гуляет. Здоровый левак укрепляет брак.

– Страшно мне.

– Ульрика, успокойся. Помолвку расторгать уже никто не будет, поженитесь вы в любом случае. Дальше все от тебя зависит. Ну а мы поможем, чем сможем.

– Вы другие. Совсем другие. Я такого при дворе никогда и не видывала…

Софья фыркнула про себя. Знала б ты, лапа, сколько я тут прополкой занималась, прежде чем что-то получаться начало! Одни Милославские чего стоят! Эх, недаром Гайдай дал Жоржу эту фамилию! Как в воду глядел великий режиссер.

Вслух этого Ульрике сказано не было, Соня перевела разговор на другую тему.

– Ты имя себе еще не выбрала?

Девушке были предоставлены святцы, и последнее время она сидела, выбирала, кем ей креститься в православие.

– Выбрала. Ульяна.

– Ульяна Иоанновна. Красиво получится. Думаю, дней через десять тебя и покрестим?

– Ты все-таки хочешь, чтобы Ваня? А то, может, Федор? Он старше…

Софья пожала плечами:

– Уля, поверь, у меня есть на то причины. Иван будет в Португалии, а нам нужны тесные связи. Если тебе он крестный отец, это важно. А Федя… есть у меня мнение, что рано или поздно он себя церкви посвятит. Будет у нас еще один Патриарх из Романовых.

– А жена?

Софья пожала плечами:

– Кто знает, как сложится. Просто у меня такое предчувствие, а я им привыкла доверять.

Даже если и не посвятит – Софье откровенно не нравилось, как Федя смотрел на У Шан. Решительно. Как на икону. А там разве что из-под халата чертячьего хвоста не хватает. Ох, не к добру…

Успокоив Ульрику – девчонка должна быть свято уверена, что Софья и за нее, и для нее, и вообще ангел небесный, – Софья вернулась к своим делам.

Так, письмецо из монастыря. Место хорошее, там что хочешь наружу вытянут, перетряхнут и обратно вложат.

У Шан она раскусила правильно. Тянет соплячку к власти, тянет. И Федьку она тянуть будет. Так что роды или двое, а потом – прости, деточка. Я буду долго плакать.

Там посмотрим, что лучше. То ли яда подсыпать, то ли какое медицинское светило на роды пригласить. На них слой грязи такой, что заражения крови долго ждать не придется. Блюментроста вон год пинала, прежде чем тот приучился руки мыть да спиртом протирать. По местным меркам – революционе де профессиональ. Не бывало на Руси такого компота, как говорил один поручик.

А вот теперь – стало.

Но то Блюментрост, он умный. А скажи его европейским коллегам такую ересь?

Париками закидают!

Так что посмотрим.

Письмецо от Илоны Зриньи. Ответ уже и отписан, и отправлен. Вассалами Руси им пока становиться нельзя. И далековато, и общих границ нет. Польше тоже ссориться не стоит. Но вот присягнуть лично Михайле Корибуту…

Лучше для гордых венгров и не придумаешь. Конечно, потом Леопольд сильно изобидится, но так то потом, потом. А уж поберечься Михайло сумеет, не первый год замужем, да и на троне не первый… Так что отписываем еще и Марфе, чтобы берегла супруга, он ближайшие лет двадцать живой нужен. А там поглядим, на кого вассалитет перекинуть. О, великий и мудрый Ходжа Насреддин, который сказал про ишака и падишаха! Да славится имя твое во веки веков!