И тогда я решилась. Вынула листочек и положила на стол перед Мариной Петровной. Та надела очки, пригляделась.

– Ну точно! Это же адрес такой был – улица Ярослава Емельянова! Правильно! Вот, здесь «ул.» оторвано, только точка осталась.

Я чуть со стула не рухнула. Разгадка была так проста! Возникшая в моем воображении коварная разлучница, похожая на Таньку Швачкину, повертела на прощание пальцем у виска и испарилась как дым.

– Вы сказали – был такой адрес? А почему был? Там дом снесли?

– Погоди, дай припомнить, – Марина Петровна сняла очки и откинулась на спинку кресла. – У меня ученик один был, прописанный на этой улице. А учился здесь. Потому что у них там школу закрыли.

– То есть эта улица далеко отсюда? – уточнила я.

– Да, она вообще не в городе, а в каком-то поселке за городом была, хотя формально и относится к городу.

– Почему была? Ее снесли?

– Не знаю. Но одно время часто слышала – Ярослава Емельянова, Ярослава Емельянова. В народе какой-то шум был, много говорили про эту улицу. А что, почему – не помню уже, хоть убей. Но шум стих, и после того я ни разу про нее не слышала.

Где находился этот поселок, Марина Петровна тоже не знала. Ну и не беда, подумала я, в Интернете все есть, найду.

Попрощавшись с учительницей, я отправилась домой. На душе было радостно – надо же, сделан первый шаг к разгадке! И сделала я это сама, без чьей-то помощи!

– Привет, Лыскина! С чего такая довольная? – услышала я издали. И увидела на остановке Стаса.

– Тебя увидела и обрадовалась! – я свернула к нему. – И у меня вопрос: ты не знаешь, где находится улица Ярослава Емельянова?

– Ярослава Емельянова?

Стас долго морщил лоб, тер виски, напрягал память, но в конце концов развел руками:

– Где-то слышал, а где – не помню.

– Это не в самом городе, а в поселке за городом.

Но все равно он ничего не мог припомнить. Тут, пыля, подкатил автобус, и Стас уехал. А я, не слишком огорчаясь этой мелкой неудачей, направилась к Нике Черной. Она, судя по времени, как раз должна была вернуться с тренировки.

– Ника, привет! У меня новости! Я раскрыла тайну Ярославы Емельяновой… То есть Ярослава Емельянова! Это улица так называется, мне Марина Петровна сказала!

Ника прямо расцвела:

– Отлично! А где эта улица, она не сказала? Я про такую не слышала.

– И я не слышала. Ну и ладно. Есть Интернет, есть карты Гугл, найдем.

В Интернете мы просидели часа полтора. И выяснили одну нехорошую вещь: ни в одном городе России не нашлось улицы с таким названием.

И снова я была близка к отчаянию, а Ника, мрачнее тучи, продолжала яростно мучить поисковик. И тут у меня зазвонил мобильник.

– Алло, Лилька? – раздался дурашливый голос Стаса на фоне музыки и чьего-то смеха. – Ты тут про улицу этого, как его… Емельянова спрашивала?

– Ну да.

– Я вспомнил! Особенно когда ты про поселок сказала.

– И что?..

– Когда я учился в младших классах, к нам из этого поселка ученики ездили, у них там школу закрыли… Ну помнишь, я рассказывал, как два моих одноклассника пропали?

– Так речь шла об этом поселке?

– Да.

– А что это за поселок, как туда добраться?

– Ездил туда, помню, сорок третий маршрут автобуса. Не понял, зачем тебе это?

– До какой остановки ехать?

– До Лозовского. А ты что, решила отправиться туда на экскурсию?

– Нет, простое любопытство, – ответила я. – Спасибо за информацию!

– Ну ты чудишь без гармошки, Лыскина.

Я положила трубку и тут же изложила Нике весь наш разговор.

– Едем сейчас же, – приняла она решение.

– Прямо сейчас?

– Да! – ответ Ники был категоричным.

Она в мгновение ока переоделась в свои старые черные брюки с накладными карманами и потертую линялую футболку с изображением мокрого кота на берегу бушующей реки.

– Никак не расстанешься со старой любимой одежкой, как я со своим платьем? – улыбнулась я, пока мы сбегали по лестнице.

– Я в этой одежке побывала во многих передрягах и ухитрилась уцелеть, – ответила Ника. И помолчав, добавила: – Так что теперь я надеваю эти вещи только для подобных случаев.

– Ой, мамочки…

Маршрутка была почти пуста. Мы с Никой умостились на широком заднем сиденье. Город быстро закончился, и за окнами потянулись густые лесопосадки. Ника прильнула к стеклу и вполголоса напевала:

И пролетают черные леса,

Успеть прикрыть бы спину.

Я рада, ты живой пока,

Я удержусь, я не покину…[11]

Я знала, что она думает о своем любимом Вилоре, который в данное время находился далеко отсюда.

– Ника?

– А, что? – она встряхнулась. – Извини, задумалась. Я эту песню всегда из-под шума колес слышу, и всегда на ностальгию пробивает.

– Хочу спросить тебя как более опытного в таких делах человека. Вот скажи – бывает так, что при встрече с парнем кажется, что влюблена в него, а когда врозь – то не особо? Может, мой вопрос и глупый, но я хочу знать – любовь это или нет?

– Опаньки! Ты что, влюбилась?!

– Это я и пытаюсь выяснить.

– А, теперь с тобой все ясно. А я-то уши развесила – прогуляться вчера она вышла, как же! – Ника засмеялась, а потом совершенно серьезно сказала: – Нет, Лилька, это не любовь. Это симпатия, хорошая совместимость, можно вместе жить долго и достаточно счастливо. Но если тебе одной лучше, чем вдвоем с ним, если не готова принять его со всеми недостатками, если можешь его с кем-то сравнивать – то это не любовь. А когда придет любовь – ты ее ни с чем не спутаешь. У тебя тогда не будет вопросов и сомнений. А если они есть – это не любовь.

– Понятно…

– Ну, давай колись – с кем познакомилась?

И я рассказала ей ту же полуправдивую историю, что и Ладе. О мальчике Вадике, с которым я вечером нечаянно встретилась. Хотя мне было дико и странно называть Вадима Вадиком. Казалось бы, одно и то же имя – а какая пропасть!

– То есть ты знакома с ним меньше суток? – уточнила Ника.

– Да, получается, так. И, наверное, рано судить о том, люблю я его или нет.

– Рано судить о том, так ли он хорош на самом деле, как кажется. А что касается чувств… Мне в свое время хватило одного взгляда. Но – любовь у каждого своя, так что не слушай никого.