— Только ищите хорошенько, — посоветовал он.

— Давай контакты, — приказал Жериков. — Как выйти на «Братство»?

— Да легко. У них даже сайт есть.

Через полчаса Смирнов и Жериков вышли на крыльцо.

— Ну что, тебе это поможет? — спросил Жериков.

— Не знаю, надо проверять сатанистов.

— Сегодня попробую узнать о них все, что можно. Наверняка они состоят на учете. Завтра начнем прорабатывать.

— Но заявиться к ним с обыском вы же не сможете?

Жериков отрицательно покачал головой:

— Пока нет оснований.

— Можешь узнать, имеет ли «Братство Эреба» какое-нибудь отношение к одной школе?

Жериков приподнял брови:

— Однако!

— Просто версия.

— Ладно, запиши номер.

— Только постарайся сделать это по-тихому, ладно? — Смирнов вырвал из своего блокнота листок и нацарапал номер школы.

— Постараюсь, — кивнул Жериков, спрятав бумажку в карман.

Он вытащил пачку сигарет.

— Покурю.

— Ну давай. — Смирнов протянул ему руку. — Спасибо за все.

— Не за что. Все же свои.

Смирнов направился к машине. На улице уже начало темнеть. Дождь прекратился, но небо было затянуто хмурыми тучами. Из-под «мицубиси» выскочила и помчалась прочь тощая кошка.

В кармане зазвонил телефон. Это оказался Дымин.

— Казимов очнулся! Мы записываем.

Смирнов почувствовал, как сердце забилось чаще.

— Что говорит? — спросил он, садясь в машину.

— Матерится и несет какую-то чушь. Половину вообще не разобрать.

— Я сейчас приеду!

— Давай! Врачи пытаются сделать ему укол, но я не даю: сказал, нам нужна запись.

Смирнов помчался в больницу. Нужно было успеть отправить аудиофайл специалистам по иностранным языкам. И неплохо бы получить перевод.

Дымин встретил его на нижнем этаже, возле гардероба. В руке у него был цифровой диктофон.

— Вот. Алик спит, врачи все-таки вкололи ему успокоительное. Но мы успели записать минут десять.

— Там все есть?

— По полной программе!

— Ладно. Отлично. Я поеду в отдел, отправлю файл лингвистам.

— Удачи!

Смирнов побежал к машине. Было уже довольно поздно, но он надеялся, что кто-нибудь работает, как и он, не глядя на часы. Через час он разослал аудиозапись троим лингвистам, работающим в разных вузах города. В письме постарался объяснить, зачем ему это нужно. Откинувшись в кресле, следователь прикрыл глаза… Прежде чем рассылать, он прослушал запись. Казимов бредил о демонах и бездне, полной ледяного мрака, поносил Бога, матерился и грозился прикончить всех, кто попадался на глаза. Когда он начинал вдруг говорить на других «языках», то делалось по-настоящему жутко. Казалось, даже голос у дознавателя меняется и звучит иначе. Кое-какие слова показались Смирнову знакомыми. Он был почти уверен, что это латынь. Но нужен был перевод.

Полицейский выключил компьютер, запер кабинет и отправился домой. Сегодня он уже ничего не мог сделать.

Смирнову снилось, что за ним гонится демон с черным, обуглившимся лицом, от которого на ходу отваливаются куски плоти. Из его глаз вырывался желтый огонь, а руки болтались, как у марионетки. Полицейский бежал по темным пустым коридорам, похожим на школьные, и никак не мог оторваться. Стоило обернуться — и казалось, демон вот-вот схватит его!

Проснувшись, Смирнов испытал облегчение. Встал, принял душ, позавтракал. Включил ноутбук и вошел в свой почтовый ящик. Там было одно письмо. Полицейский сразу понял, что это ответ на его вчерашнюю рассылку. Откликнулся профессор Сатронников П.Р. Смирнов пробежал глазами сопроводительное письмо, в котором лингвист желал удачи в расследовании и сообщал, что аудиофайл содержит фразу на трех древних языках: латыни, греческом и арамейском. Смирнов открыл текстовый файл с переводом. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: Казимов считал себя одержимым бесом! Он твердил о темных легионах, озерах серы, победе сатаны и торжестве зла. По большей части это были угрозы, дикие предсказания о конце света и бессвязный бред. Проскальзывал образ ледяной бездны — почти как в рассказе Фарина. У Смирнова не осталось сомнений в том, что Казимов находится под действием наркотика, но значило ли это, что он не был одержим? Ответ на этот вопрос могло дать выяснение только одного факта: изучал ли дознаватель древние языки?

Смирнов распечатал перевод, оделся и вышел на улицу. В отдел он не поехал, а направился прямо в церковь. Нужно было показать перевод отцу Андрею.

Полицейский припарковался и направился к храму. В лучах утреннего солнца его маковки и кресты сверкали особенно ярко. Даже небольшая по размеру церковь выглядела величественной и устремленной ввысь.

Смирнов поднялся по ступенькам, перекрестился и вошел в храм. Возле входа, аккурат под табличкой «Пожалуйста, выключайте мобильные телефоны», сидела девушка, продававшая свечи, крестики и брошюры, и разговаривала по сотовому.

— Где отец Андрей? — спросил Смирнов, продемонстрировав ей удостоверение.

— Там. — Девушка указала налево.

Полицейский заглянул за угол и увидел священника в окружении нескольких прихожан. Они о чем-то беседовали. Смирнов подошел ближе — так, чтобы отец Андрей его заметил. Тот скользнул по нему взглядом.

— Секундочку, — проговорил он. — Я сейчас.

Смирнов отошел к иконе, на которой был изображен святой Себастьян, утыканный стрелами. Отец Андрей присоединился к нему минут через пять.

— Здравствуйте, — сказал он, пытливо глядя на полицейского. — Какие новости?

— Можно поговорить не здесь?

— Конечно.

— Лучше, наверное, прогуляться.

Священник нахмурился, затем понимающе кивнул:

— Идемте.

— Это опять связано с лейтенантом Казимовым, — начал Смирнов, когда они вышли за ограду. — Мы сделали запись его бреда, и я отправил ее специалистам. Оказалось, что Алик говорит на трех языках: латыни, греческом и арамейском. У меня с собой перевод. — Следователь протянул священнику распечатку.

Отец Андрей взял листки и указал на скамейку впереди:

— Давайте присядем. Вы, значит, уверены в одержимости вашего коллеги?

— Нет. Но что мне думать?

Они сели, и священник углубился в чтение.

— Вам это о чем-нибудь говорит? — спросил Смирнов, когда тот поднял глаза.

— Да. О многом. Я никогда не углублялся в вопросы демонологии. Поэтому едва ли могу считаться в этой области экспертом, но, насколько мне известно, видения черной бездны обычно посещают людей, переступивших грань между добром и злом.