- Ты никогда не был мне другом, поступая так с Майей и с другими людьми.

Он тормозит у двери и, вцепившись в лямку рюкзака, отвечает:

- Я просто хотел, чтоб ты был счастлив. А она и другие, тянули и тянут тебя вниз. Удачи в учебе, будущий Тимати!

Сильнейший хлопок и металлическая конструкция скрывает Домина. Я сметаю фотки со стеллажа, и на грохот выглядывает Сергей.

- Ты в норме?

- Да. – Я тяжело дышу и понимаю, что дружба длинною в двенадцать лет, ни черта не значит и у хорошего отношения есть срок годности. В мыслях вспышками пролетают воспоминания о домике на дереве, что построил отец Федьки, озеро, где мы учились плавать, «Надежда», где он обдолбанный, полез к осам. И, конечно, наши бесконечные тусовки вдвоем.

- Думаю, сегодня, нам лучше не браться за музыку. Давай-ка завтра, со свежей головой.

Я не отрицаю, что мне надо развеяться и изгнать прочь, чертово чувство сожаления.

- Тогда увидимся завтра.

- Да, и постарайся, оставлять свои проблемы за порогом. Мне дорога моя репутация.

- Договорились.

Рукопожатие довершает сделку, и я ухожу со студии опустошенный до нуля и загруженный мыслями под завязку.

***

Танец Саши возле шеста, в моем пьяном мозгу, кажется сказочным миражом. Я понятия не имею, как оказался в ее клубе и как оставил две штуки под резинкой красных трусиков девушки. Перед самым закрытием, она выпивает со мной бутылку пива и вызывается проводить до дома. Я даю ей ключи от «Форда» и очухиваюсь уже в собственной постели. Красотка сидит на мне с голыми сиськами и просит посмотреть на нее.

- Ты же вспомнил обо мне, не потому-что захотел трахнуться со мной, а потому-что скучал?

- Чего? – прикрываю ее грудь скомканной подушкой и хочу, чтобы сучка исчезла. – Тебе пора уходить.

- Не-а, я никуда не уйду без твоего сладенького члена. – Саша смачивает тонкие губы языком и желает стянуть с меня рубашку, надетую поверх черной майки.

- Я сказал нет. Либо ты спишь рядом, как моя сестричка, либо сваливаешь.

- Но…Ты такой жестокий, Рус.

Полуголая девчонка ложится по правую руку от меня и, обняв угол одеяла, моментально засыпает. Я тоже отключаюсь спустя пять минут, мечтая о том, что мне приснится Майя. Только ее ангельский с огоньком образ, помогает расслабиться.

***

Я не нахожу себе места в квартире, ожидая, что Майя вот-вот войдет и скажет, что хочет поговорить. Но нет даже намека на ее визит. Сашка с виноватым видом, ретируется сразу после ухода боевой девушки, а я чувствую, что лишь я один виноват в том дерьме, что творится в моей жизни последние сутки. Еще этот чертов ублюдок с аудио! Почему именно сейчас? Почему он выбирает такой «удачный» момент? Неужели Вернигоров, решает играть по своим правилам? Да, Шамиль Вернигоров, гребаный папочка всех наркоманов!

А началось всё с банального спора…

***

Несколько лет назад

В подростковом возрасте, всё казалось неестественным, пластиковым и нереальным. Казалось, что ты можешь больше, чем твои друзья. Я был безнаказанным, мне всё сходило с рук и давалось с такой легкостью, что даже неинтересно. Мать с отцом полностью занялись карьерой, а я метался из одной стороны в другую, ища выход накопившимся эмоциям в любых отчаянных и безрассудных поступках. Как-то ночью, на одной из вечеринок за большим забором, парень из выпускного класса, затеял игру: чем опаснее и рискованнее твой трюк, тем круче, твое положение в обществе и ты сам. Сначала он показал, на что способен, прыгнув с крыши в бассейн. А потом я, вызвался на роль смельчака и попросил Федьку дать мне те таблетки, что он прикупил накануне. Друг отмахивался и говорил, что я несу бред, и меня накроет такая волна, что всплески, я буду ощущать еще неделю. Но после недолгих уговоров, протянул две розовых капсулы. Я запил их пивом и спустя минут сорок, выделывал такие финты с одной девчонкой, которые кто-то мастерски снял на камеру и выложил в сеть. Следующим утром я прославился сексом на глазах, по меньшей мере, сотни подростков, а девочке, пришлось переезжать в другой город, за счет моей семьи. Тогда-то, я и понял, что наркотики дают мне такую свободу, бесстрашие и бесконтрольный кайф, какую не может дать не один экстремальный бунт. На смену обычному хулигану, пришел жаждущий приключений демон. Что только родители не предпринимали, чтобы изгнать его: пытались выйти на мерзавца, что толкает дурь щенкам в школьных коридорах, обращались в полицию, возили меня сеансы анонимных наркоманов и переводили на домашнее обучение. Но безуспешно. Вернигоров умело маскировался под благочестивого инструктора в конном клубе, а в качестве досуга, ошивался среди подростков и накачивал глупое стадо, забористыми смесями. Чуть позже, я услышал фамилию Сазонове, но не предал значения. Зачем мне, молодому парню, думать о каком-то мужике с довольно внушительным послужным списком преступлений. Об этом, к слову, я узнал от Феди. Придурок, всегда был на шаг впереди.

***

Настоящее время

Зерно моих рассуждений, кроется совсем не в личности Сазонова. А в идеальном Шамиле Вернигорове. Они крепко связаны, но всё же, занимают, кардинально противоположные позиции. Бывший хозяин «Надежды» начинал с мелочей, вроде школьников и проституток. А Сазонов, был его боссом. Теперь же, как я понимаю, все поменялось и Вернигоров дергает за ниточки. Супер! Я знал, что когда-нибудь, мне придется платить за свои детские поступки. Но чтобы так.…Да и что я собственно натворил? Точно, мне же доверялись всякие шизофреники и девственницы с повернутой на алгебре психикой. Для Шамиля я был марионеткой, и когда родителям пришла в голову гениальная идея, отправить меня в «Надежду», я понял, что оттуда, мне уже не выбраться без последствий. Я рад только одному – этот притон похоронен в сосновой глуши и не станет пристанищем зависимых богатеньких сопляков. Хотя как мы видим, Вернигоров прекрасно себя чувствует в новом статусе и Сазонов (которого я никогда не встречал), доживает последние деньки в качестве подручного бородатого сукина сына.

Я не могу потерять Майю. Эта мысль стоит следующей в очереди, после проклятого Шамиля. И я не могу сейчас ринуться к нарко-боссу, чтобы просить его оставить нас в покое. Серый уже на грани, а что будет с Майей? Там в лагере, я был у него на виду, был канарейкой в клетке. Ему стоило взглянуть на меня, и я каменел от осознания того,