Он усмехнулся, отпустил. Однако сразу же ловко перекрыл доступ к бумаге.

— Себе заберу, — нагло объявил парень, — в виде награды.

На лице эльфа играла улыбка, но вместе с тем было что-то такое в разом потемневших радужках и непререкаемом тоне, что я даже спорить не захотела. Он сейчас не шутил, действительно заберет. Поджала губы и отвернулась.

— Да и пожалуйста.

— Никуля, — вкрадчиво начал Василий, а у меня дрожь по всему телу пошла.

Так, ну все, пора заканчивать этот балаган!

— Я в душ! Уберешь здесь, ладно?

Поспешно ретировалась. Жуть какая-то, не-е-е, больше я на его авантюры не подпишусь. Жук ушастый, пусть сам рисует, я как-нибудь по старинке книжку лучше почитаю. Стоя под прохладными струями, ощущала, как из тела уходит скованность и странное, трепетное волнение. Хорошо, что уже вечер. Пойду залягу в кровать, хватит с меня на сегодня эльфийского общества. Черт-те что, блин, и сбоку бантик. Выключила воду, досуха вытерлась, забросила одежду в стиральную машину и с гордо поднятой головой потопала к себе в комнату. Хм, а долго я в ванной торчала? Вася не только ликвидировал последствия наших безобразий, но и тоже худо-бедно отмылся, видимо на кухне, и переоделся. Теперь он мирно сидел за компьютером и записывал что-то в тетрадь, лишь пара оранжевых прядей в волосах напоминала о недавнем развлечении.

— Иди, я закончила.

— Ага, сейчас, — не поворачивая головы, отозвался сосед.

— Вась, я спать пойду, уже поздно. — Он никак не отреагировал. — Спокойной ночи и… спасибо!

Мужчина все-таки оторвался от своего занятия и одарил меня задумчивым взглядом.

— Дивных грез, Ника.

На душе сразу стало хорошо и спокойно, губы сами собой расплылись в улыбке. Я кивнула и выскользнула из гостиной.

Василариэль

Проснулся я оттого, что изрядно подмерз. А почему? Не открывая глаз, пошарил в поисках одеяла, попытался завернуться в него обратно — не тут-то было, что-то крепко его удерживало. Хм, я перекатился и… прелесть какая. Признаться, спросонья не сразу сообразил, в чем дело, но когда понял, теряться не стал. Что, Никуля, теперь уже тебе показалась неуютной одинокая постель? С трудом выдрал из-под этой гусеницы край одеяла и прильнул к девушке. Прислушался к ощущениям — приятно, даже очень. Блаженно закрыл глаза, намереваясь подремать, губы бессовестно расползались в улыбку, рыжие локоны Ники щекотали шею. Вот это я удачно с мыслями переспал, все решилось само собой. И раз уж крепость пала, я, как честный эльф, не могу отказаться.

Вчерашний день был долог и насыщен на события, я не один раз испытал новое чувство, объяснение которому не знал. Если раскладывать его на составляющие, то все понятно: ревность, возбуждение, нежность, тревога, досада и прочие глупости, но вместе… Сплетаясь, разрозненные эмоции сбивали с толку, заставляли сердце биться чаще. Моя игра с человечкой перешла на новый уровень, где я и сам подчас забывался, теряя управление. Вероника постоянно совершала непредсказуемые действия, чем еще больше запутывала меня и… дразнила. Сама того не ведая, она балансировала на тонком лезвии над пропастью. Приходилось напоминать себе, что нахожусь на чужой территории и, поддавшись порыву, легко нарушу установившуюся между нами связь. Слишком уж странно остроклювик реагирует на мои поползновения в ее сторону.

Когда я ничего не ждал, она вдруг ластилась и ворковала, когда же все было предельно очевидно и оставалось сделать шаг навстречу — закрывалась, оборонялась или сбегала. Ее непоследовательность прилично раздражала, но, засыпая, я понял, что злюсь не на Нику, а на себя. Как-то сомнительно у меня выходит соблазнять девушку, она хоть и неправильная, но ведь не железная — уж кое-что я и без слов понимал, Ника с собой боролась. Вообще-то я тоже, с той лишь разницей, что собственные причины поведения мне были известны, а ее — нет. Подозревать себя в неспособности произвести впечатление на человеческую женщину, мягко говоря, не самое приятное чувство. Что тогда? Кроме того, я четко осознал, что отношусь к Нике во все смыслах как к своей человечке. Пусть еще сам не до конца понимал, чем это чревато для нас обоих, но мысли о том, что кто-то другой посмеет протянуть лапы к задиристому остроклюву, вызывали зубовный скрежет.

Так я и уснул, наведя относительный порядок в голове, но не сделав выбор. Демиург сам обо всем позаботился, и теперь под моими ладонями размеренно билось сердце рыжей вредины. Долго упиваться собственным великолепием и победой над неправильной человечкой мне не дали. Тишину нарушило недовольное сопение, потом Ника вкрадчиво поинтересовалась:

— Стесняюсь спросить, какого жгучего овоща ты ко мне прижимаешься?

— Греюсь, — честно ответил я, еще не подозревая о реальном положении дел.

— Ага, — глубокомысленно выдала она и засопела громче. — Спрошу доступнее: на фига ты делаешь это у меня в кровати? И отдельно полюбопытствую: поглаживание моего бедра как-то особенно подогревает твое стылое тело?

Хм, за раздумьями я и не заметил, как левая рука беззастенчиво пустилась в путешествие, исследуя гладкую кожу Вероники. Немного озадаченный столь странными вопросами, хотя чего взять с противоречивой девицы, я еще раз предельно честно ответил:

— Особенно подогревает, да.

И, чтобы не быть голословным, убрал руку с бедра и положил на грудь, теснее придвинувшись к девушке. Она напряглась, замерла, а мгновение спустя шипение разъяренной кошки смешалось с моими воплями — как-то я не ожидал, что вместо ласки с утра пораньше испытаю на себе остроту коготков.

— Вася, мать твою, совсем сдурел? — орала Ника, когда мне удалось справиться с первым потрясением, скрутить ее и придавить своим весом. Исключительно в целях собственной безопасности, ни о какой романтике уже и речи не шло. — Слезь с меня, ушастое недоразумение!

Видимо, на моем лице красноречиво отпечаталась вся гамма испытываемых чувств, потому что она перестала сыпать проклятиями и сподобилась осмотреться. С мстительным удовлетворением я наблюдал, как на лице человечки сменяются эмоции: удивление, растерянность, досада, понимание, в конце она почему-то покраснела. Странная!

— Ну, — простимулировал я, — с трепетом ожидаю объяснений.

— Ой, я не специально, — пискнула Ника и попыталась выползти из-под меня. — Слезь, задавишь.

Я перекатился и водрузил ее сверху, крепко удерживая за запястья. Было очевидно, что хитрая лисица запланировала удрать с места ночевки. Она еще немного подергалась и недовольно пробухтела:

— Вроде эльфам полагается быть полегче.

Вот и о моих корнях сразу вспомнила.