— Глушитель — сказал Шамиль Идрисович

Глушитель и в самом деле тут был — толстая, длинная сосиска, вороненая и сделанная аккуратно, из прочной стали. Какой-то безвестный гений русских мастерских — вместо обычного для глушителей Максима крепления на резьбу — сделал быстросъемное крепление на ответную часть наствольного гранатомета. Просто надеваешь на ствол и рычажок вниз — все. При ведении огня он откручиваться не будет, поставить его неправильно тоже невозможно — зажим зажимает его в единственно верном положении.

С глушителем винтовка стала тяжелее, с перевесом на ствол — стрелять навскидку из нее будет уже невозможно. Но если использовать ее в засаде — она будет стрелять даже лучше. Стабильнее.

Последним был прицел. Необычно большой, но без положенного для такого прицела инфракрасного прожектора поверх самого устройства. И самое главное — без армированного электропровода, ведущего к батарее и самой батареи[49].

— Батарея?

— Ее нет. Видишь трубу параллельно линии прицеливания? Там аккумуляторы. Их достаточно — три часа работы гарантируется. Прицел пассивный.

— Что это значит?

— Без подсветки. Не знаю, как он работает — но он работает. Три часа гарантировано. Только не надо направлять на огонь и вообще на свет — сожжешь сразу. И — Шамиль Идрисович наставительно поднял палец — техника совершенно секретная. Лучше нам всем попасть к врагу в плен, чем хоть одному такому прибору.

Князь — снарядил магазин, примкнул его к винтовке, закрепил глушитель. Винтовка была очень тяжелой — но тяжесть эта была удобной, равномерно распределенной. Не так плохо, если не считать, что это все им придется нести.

Они вышли в ночь. Где-то — тоскливо кричала птица.

— Сначала убедись, что никаких источников яркого света перед тобой нет — сказал Шамиль Идрисович.

— А костер?

— Костер прибор не сломает, если не смотреть на костер. Но засветит — после того, как направите на источник яркого света, ничего не будет видно, от тридцати секунд до минуты.

— Где включать?

— Справа барашек. От себя. Им же — выбирается три степени яркости. Последний — совершенно безлунная ночь, первый — городской, то есть ночь, но есть источники света…

Прицел включился и тут же стал ясен первый его недостаток. Если в центре изображение было четкое, то по краям оно расплывалось, рабочая зона прицела составляла всего два — три градуса. Прицельная марка — была отличной, подсвеченной ярко-зеленым.

— При непрерывном наблюдении каждые полчаса — рекомендуется отключать прибор на две — три минуты. Дольше прослужит.

Князь выключил прибор

— Есть еще кое-что. Вы учились пользоваться панцерфаустами — но это намного серьезнее

— Что именно?

— Ручная пушка. Шведская, называется Карл Густав. Новая модификация, восемьдесят один миллиметр. Пробивает броню танка, осколочно-фугасный — может разрушить дом. Ее может переносить один человек, это как артиллерийское орудие, которое стреляет с плеча. Там есть вкладной стволик и трассирующие пули. Завтра надо будет потренироваться.

— И кого надо убить?

Шамиль Идрисович покачал головой

— Пока никого. Позже…

Ария

День сменялся ночью, а ночь — днем, месяц шел за месяцем в своей безысходной веренице. Кто-то приходил, а кто-то уходил, в сезон дождей они страдали от холода по ночам, а летом — от жажды. Ничего не менялось — кто-то умирал, кто — то занимал его место. Это была тюрьма. Тюрьма на краю света.

Место откуда не возвращаются…

Но в один день — все изменилось.

Здесь никогда не было карет скорой помощи. Во-первых, потому что их вообще не было. Единственная станция скорой помощи была в Адене, там было всего несколько карет, сделанных из списанных армейских машин. Но какой дурак погонит карету скорой за пределы города, если их и в городе то не хватает?

Но именно карета скорой помощи и подкатила этим утром к воротам тюрьмы в Аль-Иттихад в сопровождении небольшого черного седана марки Даймлер-Бенц…

Из седана — выбрался человек в штатском, невысокий, с холеной, белой, явно не знающей местных суровых ветров кожей. Он был одет в костюм — визитку серой шерсти, абсолютно здесь неуместную, на голове у него было что-то вроде кепки автомобилиста, глаза прикрывали черные противосолнечные очки. И то и другое было понятно и оправдано — если бы в Санкт-Петербурге кто-то из высшего света показался на людях в таком виде, он надолго стал бы объектом посмешища. Но не здесь, где солнечная активность превышала обычную для средней полосы России в два — три раза, и если ходить без головного убора — то через год станешь лысым. По этой же причине все носили противосолнечные очки — это было не модой, а насущной необходимостью.

Щеголя — явно из свиты генерал-губернатора не меньше — сопровождал высокий, рыжеусый полковник в синем мундире жандармерии — у него был форменный головной убор и противосолнечные очки. А у водителя, который увязался за ними — была кепка и мотоциклетные очки, предохраняющие не только от солнца, но и от пыли…

Тюрьма эта — использовалась для содержания политических, поэтому никто не удивился такому визиту. Начальника тюрьмы на месте не было, он никогда не утруждал себя ранним выходом на службу — а его заместитель, хитрый пройдоха по имени Амалуддин бегом спустился со второго этажа. где находился кабинет начальника. Он часто оставался здесь по ночам и причины тому были две. Первая — через него в тюрьму шла вся контрабанда: начиная от спиртного и заканчивая простыми лепешками. которые должны были давать бесплатно, да большую часть разворовывали. Вторая — у него были несколько… нетрадиционные взгляды на интим, и в тюрьме у него было несколько… фаворитов, с которыми он и проводил время. На вид Амалуддин был человеком неприятным — невысокого роста, юркий, с короткой бородкой и бегающими глазами. Руки у него всегда были липкими и потными.