В душе Репнин ликовал, хотя и не мог определиться, что же ему делать дальше, как поступить с Кнутом. Вызвать оперативников к доверившемуся ему человеку? Нет, на такое Тимофей Кузьмич не был способен. Недаром именно за честную игру во время следствия он и пользовался уважением у преступников всех мастей. Забрать с собой и закрыть в изоляторе? Ещё омерзительнее! И Репнин решил рискнуть, как делал это в былые годы, за что не раз получал от начальства выговоры, но никогда не оставался в дураках.

– Знаешь, Женя, что я тебе предложу?

Кнут неморгающими глазами уставился на Тимофея Кузьмича. И снова столько в этом взгляде было надежды и отчаяния, что Репнин не выдержал. Отвернувшись вроде бы за очередной сигаретой, он через силу выдавил:

– Как почувствуешь в себе силы, понимаешь, сразу возвращайся домой. Квартиранта вашего мы снимать не будем, но ты его не опасайся. Потом посмотрим. – Тимофей Кузьмич закурил и поднялся на ноги. – Пойду, проведаю твоих пассажиров… Тебя проводить?

– Не беспокойся, сам дойду. – Кнут снова пристально посмотрел на Репнина. – Я тебе верю, Кузьмич…

Кузнецовых, вполне оправившихся от полученных травм заботами старой Фатиньи и её родни, вечером того же дня перевезли в реабилитационный центр областной больницы. Сергей Михайлович Шведов раньше всех навестил друзей и уже побывал в башкирском ауле. Старого журналиста не подвело чутьё на сенсацию. Каким образом пронюхал он об открытии Репнина – тайна за семью печатями, но успокоить его теперь могло только написание очерка о спасителях Павла и Веры.

Примчавшись на редакционной «Ниве» в аул, он сделал целую серию фотографий: люди – взрослые и дети, деревня и её окрестности, куры и гуси, телята и собаки… Особенно ему удался портрет Фатиньи. Старая, с добродушным морщинистым лицом башкирка сидела вполоборота у окна. На голове – цветастый платок, прямоугольно распущенный по плечам. Сосредоточенно сжатые губы и щёлки – удивительно, но это так – смеющихся глаз. Самое же интересное – наглухо застёгнутую, василькового цвета атласную кофту украшала нарочито выставленная напоказ изящная фенечка, явно не из этнической бижутерии, а подаренная, видимо, на память и в знак благодарности Верой Кузнецовой. Теперь эта фенечка старушке очень дорога́. «Вот и возьми – русские и башкиры, православные и мусульмане, – размышлял Шведов по пути домой, – а в час испытаний – просто люди, сердечные и отзывчивые, понимающие, что на месте попавшего в беду инородца может в любой момент оказаться любой. Понимающие? Но когда приходит к человеку такое понимание? И всех ли оно уже посетило – это понимание? Вот ведь в чём вопрос…»

Возвращаясь домой, Сергей Михайлович не раздумывая заехал в Сосновку. Первым делом он направил «Ниву» к дому Пургиных, с которыми он и Лора сдружились на рождественских праздниках. Ликованию не было границ! Даже маленький Кирюшка, увидев, как его мама вдруг радостно засмеялась и захлопала в ладоши, тоже залился смехом, завертелся волчком и упал, шаловливо задрав ножки. Максим не мешкая позвонил отцу Константину, а Анюта тем временем сбегала к брату. Тут же вернувшись вместе с отцом Петром и Мариной, она упросила Шведова рассказать им всё в мельчайших подробностях.

Сам собой встал вопрос: надо ли прямо сейчас сообщить Глебу о родителях? Не повредит ли его здоровью эта внезапность?

– Я думаю, надо, – твёрдо заявил отец Петр. – Он парень крепкий, устоял даже перед «дурью»…

– А что, было и такое? – встревожился Сергей Михайлович.

– Было, было… Спасибо Веньке да вашей Татьяне. Они в такой оборот взяли Глеба, что мало никому не показалось бы. Главное – вовремя спохватились, не успел он чересчур пристраститься к этой гадости.

– Ну, Танька! Ведь ни полслова нам с Лорой…

– Так-то оно и лучше получилось, Сергей Михайлович. Мы с Маришей тоже не вмешивались в их дела. И Максиму с Анютой ничего не говорили. – Отец Пётр показал рукой на сестру с зятем. – Нравоучения, убеждения здесь могли иметь обратный эффект. В чём убеждать? Во вреде наркотиков? Так Глеб и без нас об этом знает. Просто был у него, видимо, переломный момент – от острого ощущения безысходности к постепенному смирению. Горячая, искренняя поддержка друзей-ровесников оказалась самым надёжным лекарством.

– Да и Дарье Васильевне надо сказать спасибо, – вмешалась в разговор Марина. – Она будто знала, что к нам закрадывается ещё одна большая беда.

– Точно, Мариша! Подрядова как нельзя кстати прислала обещанный комплект музыкальных инструментов. Венька был без ума от радости. Он со своими планами создания приютской рок-группы и от Глеба, по-моему, намеренно не отходил ни днём, ни ночью. И ведь увлёк парня, не до наркоты ему сейчас, слава Богу. Репетируют вовсю… Любо-дорого смотреть! Так что, Сергей Михайлович, на правах друга семьи Кузнецовых сейчас же поезжайте в приют, и нечего здесь раздумывать. И-эх, я уже представляю моего Глебку! – Поддавшись эмоциям, отец Пётр вскочил со стула и в обе щёки расцеловал засмущавшуюся Марину.

…Глеб как всегда в последнее время занимался с приютскими рокерами в зале торжеств – единственном месте, где можно было установить весь комплект полученной аппаратуры и настроить звуковые и световые эффекты. Мальчишки подобрались музыкальные, творческие. Придумали название группы – «Альт». Глебу понравилось. Можно ассоциировать с тембром голоса, тем более у Веньки он ещё детский, неокрепший. А можно предположить, что «альт» – начальные буквы слова «альтернатива». Кому как хочется! Уже сами пытаются сочинять тексты и подбирать к ним музыку. Верховодит Венька. Он прирождённый лидер – но не диктатор, и за это его все любят. Группа ежедневно, без устали готовилась к рок-фестивалю, который должен состояться в городе осенью. Глеб был доволен мальчишками и работал с ними самозабвенно, уходя в музыку от своего горя…

Шведов приоткрыл дверь в зал, где репетировали будущие рокеры, но входить не стал, чтобы не отвлекать юных музыкантов от работы. Издалека он невольно залюбовался Глебом, которого привык видеть только в домашней обстановке.

– Давай, Веня, ещё раз пройдём вторую часть, – крикнул Глеб в глубину сцены и взял гитару.

Музыканты заняли свои места. Венька тоже с гитарой подошёл к микрофону.

…Глянцевые души

Не читают Гессе,

Их кумиры лучше,

Из другого теста.

– Жёстче, Веня, жёстче! Мимика, корпус… – подсказывал Глеб.

Вдохновлённый вниманием и доброжелательностью друга, Венька старался изо всех сил.

Киборги из фабрик –

Звёзды на минуту,

Толпы будут рады

Глянцевому чуду.

Мысли из пластмассы,

«Бумер» у подъезда,

Из дешёвой массы

Сделано их тесто.

Глянцевые люди,

Души на обложках…

– Молодец! Все молодцы! На сегодня хватит. Отдыхайте. Завтра с утра – сбор!