– После беспокойной ночи голова болит.

– Так примени исцеляющее заклятие, – посоветовал он. – Ты ведь умеешь.

– Уже. Скоро все пройдет.

Опять тишина. Скрип подпруг и цокот подков. Фырканье лошадей и перестук колес. Для меня все это было привычно и не отвлекало. Поэтому я продолжал размышлять и перебирал в памяти каждое слово Чары. И в итоге, за то время, что наш обоз добирался до полевого лагеря восьмого легиона, я осознал, что запутался и по-прежнему ничегошеньки не понимаю. Мой мир, несколько месяцев назад такой предельно простой, ясный и понятный, треснул по швам и разваливался на кусочки. А чтобы склеить новую картину мира, не хватало информации. Северная ведьма Чара, словно гадалка-обманщица с городской ярмарки, напустила тумана и не сказала ничего стоящего. А меня воспитывали жестко, и я уже привык ощущать себя военным человеком, у которого все четко. Там враги. Тут друзья и союзники. Цель – победа, и для этого необходимо дойти до вражеской столицы и захватить ее, а затем выйти к границам Рубайята. Делай то и не делай этого. Живи по уставу и по кодексу чести морейского дворянина, и тогда будет тебе счастье. В этом нет ничего сложного, и мне требовались нормальные исходные данные. Кто враг и как он выглядит? Как применять знаки народа Вайда? И что значит «последыш Древних»? Вроде бы я человек спокойный и рассудительный. В основном. И только иногда совершаю резкие поступки. Но в данном случае поведение родной матушки меня выбесило. Мало того что бросила в грудном возрасте и восемнадцать лет не показывалась. Так теперь еще и всей правды не говорит. Это нехорошо. Приличные люди так не поступают, и я это запомню…

До чего бы я еще додумался – не знаю. Однако после полудня обоз добрался до места назначения, и все лишние мысли исчезли. Потому что меня ждало общение с командирами и начальниками, и требовалась сосредоточенность.

Сначала я предстал перед полковником Ангусом Урамином и вручил ему донесение капитана Агликано. Он про захват Дер-Вагата и так знал, маги постоянно общались со своими коллегами, но к официальному документу, скрепленному подписью и печатью, отношение особое. Затем встретился с адъютантом начштаба полка, получившим от меня наградные листы. Далее отправился на склад и под роспись сдал трофеи: артефакты, деньги, меха, драгоценные камни, а также золотые и серебряные изделия. И только после этого, когда наступил вечер, я мог быть свободен. До утра. Поскольку на рассвете вместе с кавалеристами Михара должен был снова отправиться в дорогу, в город Савасс. Именно туда, получив через чародеев приказ, выдвигалась сводная группа капитана Агликано.

В общем, день прошел, да хрен с ним – как говорят у нас в армии. И, посетив свою палатку, поставленную дядькой Эльвиком там, где расположились всадники Михара, я надел парадный мундир и отправился на другой конец лагеря. Там находилась ставка командующего армии и проживали люди, которым мне следовало передать письма ротного.

Первый адресат, толстый весельчак барон Гарий Нейсс, находился на месте. Второй, заядлый игрок и знаменитый столичный забияка граф Рикардо Дин, вместе с группой конных арбалетчиков был на передовой. Ну а третий, полковник Гнат Сирма, первый помощник главного армейского интенданта, находился в гостях у моего брата Роя, которому предназначалось четвертое письмо. Поэтому я управился быстро и, после того как передал старшему родственнику послания Агликано, засел в его просторном шатре, где собралась веселая компания друзей и единомышленников, вчерашних столичных гуляк и гвардейцев, подавшихся в армию за деньгами и славой.

Как водится, вино текло рекой, и было много шуток, хвастливых речей и занимательных историй. На меня внимания никто особо не обращал, и я сидел в уголке, тянул неплохое винцо и старался не напрягаться. Короче, грел уши и за полчаса узнал практически все военные секреты. Где и какие части нашей армии. Куда и какими силами наносятся удары. Кто командует армейскими группами и сколько взято трофеев. А потом рядом присел Рой и начал учить меня жизни:

– Знаешь, братец, а ведь война это золотое дно.

– Для кого как. – Я пожал плечами. – Штабные всегда могут озолотиться и нажить капитал, а я всего лишь корнет штурмовой роты.

– Ты прав. – Он смерил меня покровительственным взглядом и ухмыльнулся: – Но у тебя есть я, старший брат. Помни об этом и никогда не забывай.

– Хочешь меня в ставку командарма ординарцем или вестовым пристроить?

– Нет. Тебе здесь не место, не приживешься. У меня предложение иное. – Он обвел взглядом палатку и достал пахитоску, прикурил ее от свечи и предложил: – Думаю, братец, тебе надо выправить инвалидность и уволиться со службы.

Я удивился и спросил:

– Зачем?

– А затем, что после этого тебя можно пристроить в добровольческую дружину. Сейчас князь Айрик готовит проект, который вскоре подпишет государь, и в дополнение к регулярным войскам в Рубайяте появятся добровольцы.

– Что-то вроде местных Вольных отрядов?

– Да, сходство есть. Наемники на самообеспечении.

– И что это мне даст?

– Многое. Добровольцы не будут получать жалованье, но вместо этого им разрешат не сдавать в казну трофеи.

Схема в голове сложилась моментально, и я кивнул:

– Понимаю тебя, брат. Ты при штабе и знаешь, где слабый противник и богатые усадьбы. Туда направляется якобы независимый добровольческий отряд, на самом деле сформированный тобой и твоими приятелями, и захватывает хорошие трофеи. Работа не слишком рисковая, и на этом делается прибыль. Легионеры бьются на фронте и давят врага, а полунезависимые добровольцы подчищают остатки, практически не несут потерь, но имеют много золота. И что интересно, за это никто не несет ответственности. Военные коменданты люди временные и прислушиваются к мнению из ставки, а гражданские чиновники появятся только через пару месяцев. Так?

– Верно мыслишь.

– Нет. Мне это не подходит. Я не могу бросить боевых товарищей и в тылу хабар собирать. Не мое это.

Рой скривился и покачал головой:

– Не торопись. Подумай. Повоюй, покорми вшей, а потом встретимся и опять поговорим. Может, вправишь себе мозги. Ведь война закончится, многие начнут жизнь заново, и в этот момент встанет вопрос денег. Кто успел обогатиться, тот уважаемый человек, а кто за одно жалованье рисковал, так и останется на обочине жизни.

– Хорошо, я подумаю.

Брат сделал пару затяжек и пыхнул дымком. А потом к нему подошел слуга, старый и преданный, словно пес, дядька Неригерд, человек из родового замка Руговиров, и, покосившись на меня, он сказал Рою:

– Господин, к вам посыльный из штаба.

– Эх! – Брат вздохнул. – Нет покоя.

Он ушел, а я прислонился к пологу шатра и закрыл глаза. Устал. Ничего не хотелось, и я слушал хвастливые речи прихлебателей князя Айрика, какие они герои. Может грубовато звучит – прихлебатели, но после общения с братом никакого иного определения я им дать не мог. Легионеры дерутся по слову царя и во благо государства. А эти что? В первую очередь думают только о себе. Как бы обогатиться, чтобы самим ручки не марать и без риска, да славу дешевую получить, пока рядовые солдаты и офицеры без протекции будут штурмовать вражеские крепости и кровь проливать. Не благородно это. Не правильно. Не честно. И потому мне с ними не по пути. Хотя и против я выступать не собираюсь, не тот у меня уровень. И в общем-то я должен быть благодарен судьбе, что Рой не чурается нашего родства. Да и про деньги он правильно сказал. Кто успеет обогатиться во время войны, того жизнь возвысит. А на жалованье корнета, пусть даже тройное, особо не разгуляешься.