Пауза. Короткий вздох, и майор продолжил работу. Докладные записки о преступных деяниях некоторых офицеров, прикарманивавших трофеи. Рапорт о дезертирстве двух солдат, убивших своего сержанта, покинувших расположение роты и переметнувшихся на сторону врага. Покаянные письма нескольких местных дворян, которые, чуть только припекло, решили перейти на сторону морейцев и утверждали, что всю свою сознательную жизнь мечтали быть подданными его царского величества несравненного, милостивейшего, мудрого и благородного Эрация Раена. Длинный список документов из архива рубайятского герцога, успевшего сбежать, но вся его переписка с эльфами, гномами и зарубежными друзьями попала в руки «черных клинков». А также донесение разведчика, находившегося в стане врага и сообщавшего о сосредоточении большой вражеской армии возле Сайгары, столицы Рубайята.

Все это требовало внимания, и Кано старался вникнуть в суть каждого документа. Но за пологом палатки раздалось осторожное покашливание, и майор, узнавая своего адъютанта поручика Бастона, сказал:

– Входите.

При этом он машинально перевернул кипу бумажных листов чистой стороной вверх и блаженно вытянулся в кресле.

– Разрешите, господин майор? – останавливаясь у входа, спросил поручик.

– Да. Что у тебя?

– Как вы и велели, привел Оттара Руговира.

– Ах да, – Кано прикоснулся ладонью ко лбу, – совсем забыл. А почему так долго?

– Он у своего старшего брата был. А вы знаете, какая компания у него собирается. Там «черных клинков», мягко выражаясь, недолюбливают. Пришлось немного подождать, а потом вести корнета закоулками.

– Правильно поступил, поручик. Не надо никому знать, что он у нас был. Приглашай гостя, а сам снаружи побудь и посмотри, чтобы посторонних рядом не было.

Бастон покинул палатку, а вместо него вошел Оттар Руговир. И майор, смерив молодого человека оценивающим взглядом, одобрительно кивнул. За то время, что они не виделись, корнет очень сильно изменился, и, по мнению Кано, в лучшую сторону. Плечи раздались. Взгляд усталый, но уверенный. Держался корнет свободно, но был готов дать отпор любому противнику. В общем, идеальный полевой офицер царской армии, уже успевший повоевать и пролить кровь врагов.

– Здравствуй, Оттар, – сказал майор. – Располагайся, разговор к тебе имеется.

– Здравствуйте, господин майор. – Корнет подтянул к столику походный сундучок, присел и спросил Кано: – Ну и зачем я вам понадобился?

Майор усмехнулся:

– Сразу к делу?

– А чего тянуть? Вы сами про разговор сказали и пригласили не просто так, про жизнь и мою службу поговорить.

– Верно. Время позднее, и тянуть кота за хвост не стану. Ты письма от мэтра Маскро давно получал?

– Пару недель назад, в лагере еще.

– Понятно.

– А в чем дело?

– Маскро погиб.

– Как?

– Сгорел при пожаре. Было проведено следствие, но никакого злого умысла не выявлено. Сам об этом только три дня назад узнал.

– Жаль ученого. А что с его бумагами?

– Все сгорело.

– А у вас, у «черных клинков», копий его трудов нет?

– Кое-что, конечно, есть. Но кто этими записками будет заниматься и продолжит дело мэтра? Для этого нужен человек с именем, известный в научных кругах, фанатичный и преданный своему делу. Короче, второй Маскро.

– Значит, дело заглохло и трактат Маскро свет не увидит?

– Пока нет. Впрочем, я не знаю. Мы с тобой на фронте, а в столице свои расклады.

– А как произошел пожар?

– Квартира этажом ниже загорелась. Местный брадобрей решил ночью спалить мусор, а дымоход оказался забит. В итоге пламя вырвалось из печи, и заполыхал весь дом. Погибло шесть человек, и еще десять получили ожоги.

– Вот так судьба… – протянул корнет. – Маскро боялся заговорщиков, а в итоге сгорел. Печально.

– Подожди. Не все так просто. Устроивший пожар брадобрей уцелел. Он сбежал, а через полчаса утопился в реке. И мне это кажется подозрительным. Все концы, как говорится, в воду, и виновных уже не найти. Так-то, а человек, руководивший следствием, мой добрый приятель, выяснил, что перед пожаром у Маскро был гость, и он вышел от него с плотно набитым мешком.

– Значит, все-таки есть заговорщики?

– Да не знаю я! – Майор пристукнул по столику, и тот качнулся. – Оснований подозревать убийство нет. Профессор задохнулся, а затем сгорел, и следов насилия на его теле не обнаружено. Но на сердце неспокойно, а потому будь осторожен, Оттар. У Маскро были твои письма, и если его убили, то могут подобраться к тебе. Шансы на это не велики, и пусть это всего лишь мое предположение, я решил, что ты должен о нем знать. Так что если почуешь неладное, сразу ко мне, а я постараюсь тебе помочь.

Руговир поморщился и сказал:

– Что такое не везет и как с этим бороться. Мало мне бед и проблем, еще и это.

– А у тебя неприятности?

– Как у всех, господин майор, и самая главная, разумеется, война, на которой могут убить или покалечить. – Корнет улыбнулся и добавил: – Не обращайте внимания. Ничего серьезного. Сцепился недавно с одним спесивым лейтенантом, и он на меня рапорт настрочил. Для начала.

– И это все?

– Остальное мелочи. Разберусь самостоятельно, да и брат помощь обещал.

– Раз брат, тогда да. Больше вопросов к тебе нет.

Руговир встал и спросил:

– Разрешите идти?

– Ступай.

Оттар кивнул и вышел, а майор несколько секунд смотрел ему вслед, затем размял затекшую шею и вернулся к своей работе. Рапорта, доклады, доносы, допросные листы, справки, прошения, предложения…

Наступило утро, и в полевом лагере восьмого легиона прошло построение тыловых частей, на котором мне вручили первую награду. Круглую и блестящую медаль «За Храбрость», сделанную из серебра и подобно всем царским наградам имевшую свой порядковый номер. После чего вместе с Михаром мы написали объяснительные по поводу ночного боестолкновения на тракте и поведения лейтенанта Эрахова, а затем отправились на соединение с нашим отрядом.

В дороге никаких приключений не произошло, и уже вечером мы оказались в двух милях от городка Савасс, куда только что подошла сводная группа капитана Агликано. Задача перед нами была поставлена простая – захват населенного пункта и его удержание до подхода гарнизонных частей.

В общем-то ничего сложного, и городок так себе, плюнуть и растереть. Деревянные стены невысокие и дырявые. Ворота хлипкие. Рва нет. Оборонительные сооружения и катапульты отсутствовали. Горожан около пяти тысяч, и с ними пара тысяч крестьян из окрестных деревень. Значит, против нас, при полной мобилизации сил, жители Савасса могли выставить шестьсот – восемьсот необученных и слабо организованных ополченцев.