— Приветствую! — взмахнул он рукой. — Разрешите представиться — независимый корреспондент местной газеты "Щедрые вести" Сидор Акашкин. Позвольте за дать вам несколько вопросов…

И тут в зале образовалась нехорошая, просто ледяная тишина.

— Ой, Акашкин! — взвизгнула молоденькая ведьма со звучным именем Марисобаль и попыталась спрятаться за колонной.

Но тут от стола, где играли в баккара, оторвалась Юля. А она, насколько мне известно, прессу и особенно Сидора Акашкина не очень-то жаловала.

— Акашкин! — воскликнула Юля. — Какого черта ты сюда проник?! Это закрытое мероприятие.

— От прессы не может быть секретов, — с нахальничал Акашкин. — Или все-таки вам есть что прятать, госпожа Ветрова со товарищи?

— Прятать нам нечего, — холодно ответствовала Юля. — Задавайте ваши вопросы, господин Акашкин. Только быстро. Мы не хотим портить наше веселье вашей скоромной мордой.

— Зачем так грубо? — елейно улыбнулся Акашкин, — Позитивней надо быть. Что ж, госпожа Ветрова, вы лично дадите мне эксклюзивное интервью или кто-то из ваших подруг?

По залу прокатился перепуганный вздох.

— Я сама дам вам интервью, господин Акашкин. Кресло господину репортеру!

Из воздуха в центр зала спикировало кресло и, покачиваясь, замерло на четырех ножках. Акашкин, нервно оглянувшись, сел. Его тут же окружили ведьмы. Юля стала прямо перед ним.

— Э-э, может быть, вы тоже присядете, дамы? — поинтересовался Акашкин, нервно сглатывая.

— Мы постоим. Это для того, чтобы вы не забывали, в чьем обществе находитесь, понятно?

— Понятно. Это шабаш?

— Это вопрос?

— Да, вопрос.

— Хорошо, господин Акашкин. Вы определили это мероприятие совершенно верно. Это действительно шабаш. Шабаш Тринадцати ведьм, называемый еще Золотым шабашем.

— Минутку, я занесу это в блокнот…

— Поторапливайтесь, господин Акашкин. У нас праздник, и мы не намерены прекращать его из-за вас.

— Хорошо вас понимаю. Тогда следующий вопрос: в честь чего или кого вы собрали этот шабаш? Ведь он наверняка собран неслучайно?

— Да, шабаш собран не просто так. Он собран ради девушки, которую мы сегодня официально примем в ряды ведьм и ворожей.

— Можно узнать имя этой девушки?

— Можно. Ее зовут Вероника Рязанова.

— Гадалка?! Но как же…

— Вот так. Вероника обладает большим ведьмовским потенциалом, и мы хотим дать ей шанс стать ведьмой не на словах, а на деле. Вы пишите, пишите все в свой блокнот. Надеюсь, вы ограничитесь блокнотом? Потому что, будь у вас диктофон, я бы давно вывела его из строя.

— Нет, я по старинке, с блокнотиком, — непорочно улыбаясь, проблеял Акашкин. — А что именно входит в ритуал шабаша?

— Это вы могли бы узнать и у вашей жены, она ведь тоже чародейка…

— Мы давно не живем вместе, — вздохнул Акашкин. — Жена во мне разочаровалась…

— Что ж так?

— Это неважно.

— Смотрите, господин Акашкин, мы здесь все ведь мы и можем приготовить для вас приворотное зелье. Дадите его своей жене — и ее любовь к вам обеспечена.

— Нет, спасибо, к тому же жена улетела в Толедо… Вы лучше мне про ритуалы шабаша поведайте.

— Да все просто! Сначала — ритуал приветствия, и котором все ведьмы знакомятся. Затем — угощение и распитие вина шабаша, которое для этого специально готовилось. Потом — песни и пляски, азартные игры, мелкое колдовство, обмен, так сказать, опытом и знаниями. И наконец — посвящение в ведьмы.

— Я, как понимаю, попал на тот момент, когда вы все плясали и предавались азартным играм, что, кстати, запрещено нашим мэром. Так-так…

— Акашкин, — сладко улыбнулась Юля, — нам лучше не ссориться.

— А кто ссорится? Я мирен, как воды стоячего пруда.

— Мы ответили на ваши вопросы, господин Акашкин?

— Почти, — ответил Акашкин. — Я бы хотел взять интервью у виновницы торжества. У Вероники Рязановой.

— У меня? — изумилась я.

— Именно. — Акашкин указал на меня своим паркером. — Что вы чувствуете сегодня, Вероника? Ведь и вашу честь устроен шабаш.

— Я чувствую счастье, — мрачно ответствовала я. А что еще я, по-вашему, должна чувствовать? Еще при пишите восторг и преклонение перед ведьмами, которые собрались здесь.

— Хотелось бы услышать более пространный ответ.

— Я косноязычна, господин Акашкин.

— Тогда еще несколько вопросов, Ника. Сколько вам лет?

— У женщины таких вещей не спрашивают.

— О, пардон, я забылся! Вы замужем?

— Пока нет.

— Но у вас есть жених или возлюбленный?

— Да, есть. Вот он — майор Колосков. И он свернет вам шею, если вы зададите мне хоть один вопрос сверх того.

— Сверну, — пообещал воодушевленный Колосков. — Милая, только скажи. Для тебя все, что угодно!

— Все, что угодно? — переспросила я майора. — Тогда выведи отсюда этого журналиста, только вежливо. Не калечь.

— Э-э, мы так не договаривались, — запротестовал Акашкин, но майор могучей рукой уже влек его прочь из зала. Акашкин еще попищал и затих. Его голос затерялся в бескрайности зала, а потом где-то вдалеке хлопнула дверь.

Майор вернулся и продемонстрировал нам блокнот Акашкина.

— Забрал, — весело улыбнулся инкуб. — И память ему стер. Пошел Акашкин домой в легком подпитии и будет думать, что это он в кабаке принял на грудь.

— Надеюсь, по дороге с ним ничего не случится, — нарочито озабоченно сказала Юля Ветрова. — Не хочется винить себя в бедах этого человека.

Ведьмы только посмеялись.

— Что ж, сестры, — сказала Юля звонко, — наш шабаш продолжается! Настало время для котла!

— Время Котла! — воскликнули все ведьмы.

— Время Котла! — воскликнули ведьмы, а я озадаченно посмотрела на них. Что еще за котел?!

Юля подошла ко мне и объяснила:

— Это котел для твоего ритуального омовения, Ника. Сейчас ты увидишь настоящее ведьмовство.

Юля хлопнула в ладоши и что-то выкрикнула на латыни. Следом за нею эти слова повторили все ведьмы. Инкубы притихли и собрались за столами для карточной игры. Даже мой майор от меня отошел и затерялся в их пестрой толпе. Видимо, когда ведьмы начинают ворожить, инкубы предпочитают им не мешать. А то мало ли, толкнешь под руку, да и получишь проклятием по голове!

Юля снова хлопнула в ладоши. Ведьмы стали в круг, взявшись за руки. И тут я увидела, как в центре круга появился огромный медный котел. Едва его дно коснулось пола, как ведьмы своей волшбой зажгли под ним яркое пламя. Оно было зеленоватым, с голубым отливом. Жуткое пламя, тревожное. Котел нагревался… И я должна в нем омыться?!!