– Вчерашнего вечера, сэр? Я же вчера вечером обнаружил в церкви мисс Таттон.

– Да, Блисс, ты говорил, я помню. Так вот, этого Каска спросили, не заметил ли он чего-нибудь необычного вчера вечером, и оказалось, что наши приятели о таком свидетеле могли только мечтать. Видать, человек он обстоятельный, имеет обыкновение с вечера все готовить к утренней службе. И когда занялся этим вчера, Мертон – он обычно ему помогает – не объявился. Настоятелю пришлось все делать самому – подушечки раскладывать и все такое. Эка беда, скажешь ты, делов-то, но Каск разозлился. Этот Мертон, по сведениям, полжизни проводил в кабаках и, разумеется, не первый раз пренебрег своими обязанностями. Каск отправился к нему, а дверь оказалась заперта. Он решил, что Мертон у себя, и давай тарабанить. Сторож, конечно, скоро отозвался, жалобным голосом объяснил, что его понос замучил или что-то такое, и умолял позволить ему остаться в своей комнате. Настоятель, естественно, не обрадовался, но не стал сгонять его с горшка. Только предупредил Мертона, что утром с ним строго поговорит. Каск удалился на покой, и на том могло бы все закончиться, но чирей на бедре не давал ему заснуть. Уже после одиннадцати он встал, чтобы выпить молока, и ему случилось заглянуть на церковный двор. И кого, ты думаешь, он там увидел? Наш приятель мистер Мертон, собственной персоной, топал в «Семь колоколов». Здоров как бык, без всяких там признаков дизентерии. Каск, как ты можешь представить, вышел на тропу войны. Решил прогнать Мертона раз и навсегда и взять на его место не пропойцу, а человека надежного, на которого можно положиться. Более Уорнок не был склонен рассказывать, и у меня сложилось стойкое впечатление, что кое-какие детали он хотел бы утаить. Я пока еще не раскусил, что он задумал, но что бы это ни было, в свои планы сержанта он не посвятил, и Колли распустил язык. Но, сэр, воскликнул он – так его распирало, – вы забыли самое интересное. Уорнок пихнул его локтем, но было уже поздно. У настоятеля, по словам Колли, был свой ключ от комнаты Мертона, и, увидев его на улице, он рассвирепел и отправился туда с намерением собрать его шмотки и вышвырнуть их во двор, пока не передумал. Так он оказался в комнате Мертона. Блисс, ты, я вижу, боишься худшего. Расслабься. Он нашел там твою девочку со спичками. Она еле дышала, но была жива. Священник отвез ее в Женскую больницу на Сохо-сквер, это меньше чем в ста ярдах от моего дома. Она нашлась, Блисс. И теперь она в безопасности.

Гидеон зажмурился, обмякнув на сиденье. Он понимал, что должен воздать молчаливую благодарность Богу, но нужные слова не шли на ум. Он больше не мог обращать лицо в ту пустоту или возносить молитвы. Гидеон рукавом отер щеку и протяжно выдохнул.

– Спасибо, инспектор, – только и сказал он.

Каттер кивнул и поднял ладонь: благодарность принята.

– Сэр, но как она оказалась там, в комнате того мерзавца? Уорнок и Колли выдвинули какие-нибудь предположения?

– Никаких, – покачал головой инспектор. – И мне нельзя было расспрашивать, иначе они поняли бы, что я интересуюсь не из праздного любопытства. Но ты, думаю, можешь отбросить свои худшие страхи. Он не причинил ей зла, хотя, скорее всего, и помощи не оказал. Я считаю, что он отнес ее в свою конуру по чьему-то приказу и должен был держать до поступления новых распоряжений. Сделал он это, должно быть, после того, как вырубил тебя, – я нашел тряпку, что он использовал; она была вымочена в хлороформе, так что он действовал наверняка. Неудивительно, что все утро на тебе лица не было. Потом, когда он с вами управился, им, видать, овладела жажда, и он потащился через дорогу, а тебя оставил лежать до утра, до своего возвращения. Вероятно, к тому времени те, перед кем он держал ответ, вернулись и увидели, что птичка из клетки улетела, а Мертона на посту нет. Думаю, они затаились, ожидая его, и когда он наконец-то объявился, с ним «поговорили по душам». Это в основном, как ты понимаешь, предположения, которыми при обычных обстоятельствах я бы с тобой не стал делиться, но поскольку у тебя в этом деле личный интерес, я делаю исключение. Мы многого не знаем, Блисс, но нам предстоит еще большая работа. Скоро мы побеседуем с твоей возлюбленной, и она сообщит нам свою версию событий.

– Да, сэр. – Гидеон отвел глаза, воображая эту встречу. – Да, сэр, поскорей бы.

Черты Каттера тронула необычайная мягкость.

– Ты уверен, Блисс? Надеюсь, теперь не передумал? Ты ведь так переживал.

Гидеон сел прямо.

– Что вы, нет, сэр. Я больше всего этого хочу. Просто я вспомнил свою последнюю встречу с мисс Таттон. Не в церкви, нет – до этого. И тогда я не… то есть я собирался…

Каттер сдвинул брови.

– Вы не до конца объяснились?

Гидеон опустил голову. Держа руки на коленях, растопыренными пальцами он цеплялся в истончавшую ткань своих брюк.

– Да, сэр, – тихо подтвердил он. – Я не сказал ей то, что должен был сказать. Наверно, вас это удивит, потому как я бываю излишне разговорчив – вы сами отмечали этот мой недостаток, – но порой я теряю дар речи в самый неподходящий момент.

XV

В тот последний день Гидеон почти час ждал появления мисс Таттон на заднем крыльце, хотя понимал, что с его стороны это глупо, ведь она не могла выйти из дома прежде экономки. Пока они находились на территории церкви, существовал риск, что они выдадут себя. В любой момент, опасался Гидеон, дядя покажется на углу Темз-стрит, несмотря на то что последние три дня опекун редко попадался ему на глаза. Или Нейи, вернувшись каким-то другим путем, мог случайно бросить взгляд в окно и увидеть, как Гидеон с мисс Таттон тайком удаляются вместе.

Когда она наконец появилась, он уже пребывал в состоянии крайнего возбуждения. Выскочил из-за лотка газетчика, напугав мисс Таттон, и тотчас же поспешил в направлении пристани Лондонского моста, свистящим шепотом настоятельно попросив, чтобы она следовала за ним.

– Ну что же вы, молодой господин, – весело сказала мисс Таттон. – Суетитесь из-за пустяка. Можно подумать, вас разыскивают за убийство.

Гидеон нервно глянул через плечо, но шаг не сбавил.

– Мисс, наденьте, пожалуйста, свою шаль. Нас могут увидеть. Я не успокоюсь, пока мы не отойдем подальше от церкви.

– И не подумаю, – громко рассмеялась мисс Таттон. – Между прочим, это вовсе не шаль, а муслиновый шарф. На что мне шаль в столь теплый день?

– Ну хорошо, пусть будет шарф, – отозвался Гидеон более резким тоном, чем намеревался. – Только, пожалуйста, прикройте лицо.

– Да не бегите вы так! – крикнула ему вслед мисс Таттон.

Гидеон повернулся к ней, браня себя за то, что ему недостает самообладания.

– Видите этот шарф? – спросила она.

Гидеон молча кивнул. Они перешли улицу, и теперь его спутницу освещало солнце. Как он сразу не обратил внимания на ее внешность? На ней было выходное бледно-желтое платье с нарядным верхом сложного изысканного фасона. На плечах лежал шарф нежного оттенка слоновой кости, и в его складки струились ее блестящие светлые волосы. Он знал, что столь элегантный убор – вне сомнения, элегантнее, чем его собственный костюм, – вряд ли был ей по карману и она наверняка немало потрудилась, чтобы приобрести его для такого случая.