У Руби впервые не было готового ответа. Она взглянула на Кассандру.

— Насколько мне удалось понять из тетради Нелл, во всех записях сказано, что Айвори Уокер умерла в четыре года. В том же возрасте Нелл оказалась в Австралии.

Руби потерла руки.

— По-твоему, ее похитили и тот, кто это совершил, устроил все так, будто она умерла? Невероятно волнующе. И кто же это был? Почему они так поступили? Что узнала Нелл?

Кассандра виновато улыбнулась.

— Похоже, ей так и не удалось решить эту часть загадки. До конца не удалось.

— В смысле? Откуда ты знаешь?

— Я прочла последние страницы ее тетради. Нелл так все и не узнала.

— Но что-то ведь она нашла, составила теорию? — Чувствовалось, что Руби в отчаянии. — Скажи мне, что она составила теорию! Она оставила тебе что-то, за что можно зацепиться?

— Есть имя, — сказала Кассандра. — Элиза Мейкпис. Я никогда не слышала о ней, но, судя по всему, она была довольно известна в свое время. У Нелл оказался чемодан с книгой волшебных сказок, которая вызвала некоторые воспоминания. Если именно Элиза посадила Нелл на корабль, то сама она в Австралию не отправилась.

— Что с ней случилось?

Кассандра пожала плечами.

— Официальных записей нет. Словно она растаяла в дымке примерно в то же самое время, когда Нелл увезли в Австралию. Какие бы планы Элиза ни строила, видимо что-то пошло не так.

Официант заново наполнил их бокалы и спросил, готовы ли они заказать основное блюдо.

— Полагаю, надо бы, — сказала Руби. — Вы не могли бы подождать еще пять минут? — Она решительно открыла меню и вздохнула. — Просто потрясающе. Подумать только: завтра ты отправишься в Корнуолл, чтобы взглянуть на свой тайный дом! Как ты сможешь выносить это спокойно?

— Вы остановитесь в самом доме? — спросил Грей.

Кассандра покачала головой.

— Солиситор,[19]который хранил ключи, сказал, что жить там нельзя. Я забронировала номер в отеле «Чёренгорб» по соседству. Это дом, где жила семья Мунтраше, семья Нелл.

— Твоя семья, — добавила Руби.

— Да.

Кассандра не подумала об этом. И вновь ее губы задрожали, против воли складываясь в улыбку.

Руби театрально поежилась.

— Я ужасно завидую. Все бы отдала, чтобы в прошлом моей семьи была подобная тайна, нечто интересное, что можно распутать.

— Я очень взволнована. По-моему, мне начали являться видения. Я все время вижу ту маленькую девочку, маленькую Нелл, оторванную от семьи, вижу, как она сидит одна на пристани. Я не могу выкинуть ее из головы. Хорошо бы узнать, что на самом деле случилось, как она оказалась на другом конце света совсем одна.

Внезапно Кассандра смутилась, поняв, что слишком много говорит.

— Наверное, это глупо.

— Вовсе нет. По-моему, это вполне естественно.

Что-то в полном сострадания голосе Руби заставило Кассандру похолодеть. Она знала, чего ждать. Ее желудок сжался, а разум принялся отыскивать слова, чтобы сменить тему.

Но она не успела.

— Представить не могу, каково потерять ребенка, — донесся добрый голос Руби.

От ее слов тонкая защитная скорлупа горя Кассандры лопнула и выпустила на свет лицо Лео, его запах, смех ее двухлетнего малыша.

Непонятно, как Кассандра умудрилась кивнуть, слабо улыбнуться, отогнать прочь воспоминания, когда Руби потянулась за ее рукой.

— После того, что случилось с твоим малышом, неудивительно, что ты полна решимости раскрыть прошлое своей бабушки. — Руби чуть сжала ее ладонь. — По-моему, совершенно естественно: ты потеряла ребенка и теперь надеешься найти другого.

Лондон, Англия, 1900 год

Элиза узнала этих женщин, едва увидела, как они заворачивают на Баттерси-Бридж-роуд. Она и прежде замечала их на улицах, старую и молодую, одетых с иголочки, творящих добрые дела с такой непоколебимой уверенностью, словно сам Господь спустился с небес и подрядил их.

После смерти Сэмми мистер Суинделл все время угрожал позвать «благодетельниц», не упуская возможности напомнить Элизе, что если она не найдет способ заработать монету или две, то непременно окажется в работном доме. И хотя Элиза старалась изо всех сил — охотилась для мистера Родина во всякую свободную минутку, — дар к ловле крыс, казалось, оставил ее, и неделя за неделей она все больше утопала в долгах по аренде.

Внизу постучали в дверь. Элиза замерла. Она обвела взглядом комнату, проклиная крошечную щель в известке и забитую трубу. Не иметь окон, жить невидимкой хорошо, когда хочешь наблюдать за происходящим на улице, но что делать, если отчаянно понадобилось сбежать?

Снова стук. Короткие резкие удары, словно владельцу рук противно прикасаться к столь безвкусному жилищу. Высокий переливчатый голос радостно взвился по кирпичной стене.

— Тук-тук, мы из прихода.

Элиза услышала, как открывается дверь, звякает колокольчик над ней.

— Я — мисс Рода Старджон, а это моя племянница, мисс Маргарет Старджон.

Послышался голос миссис Суинделл:

— Весьма польщена.

— Ах, как много смешных старых вещей, а места так мало, что и кошке не повернуться.

Снова кислый тон миссис Суинделл:

— Идите за мной, девчонка наверху. И поаккуратнее. Заплатите за все, что сломаете.

Шаги слышались все ближе. Скрипнула четвертая ступенька. Элиза ждала, ее сердце колотилось так быстро, как у одной из пойманных для мистера Родина крыс. Она так и видела, как сердечко трепещет в груди, точно огонек на ветру.

Предательская дверь отворилась, и «благодетельницы» предстали в дверном проеме.

Та, что постарше, улыбнулась, и ее глазки скрылись в складках кожи.

— Мы — дамы из прихода, — весело сказала она. — Я — мисс Рода Старджон, а это моя племянница, мисс Маргарет Старджон. — Она наклонилась, и Элизе пришлось попятиться. — А ты, должно быть, маленькая Элиза Мейкпис?

Элиза не ответила, только пониже натянула кепку Сэмми, которую продолжала носить.

Старая дама подняла глаза и оценила темную выцветшую комнату за спиной девочки.

— О боже, — сказала она и прищелкнула языком, — твое положение не преувеличили. — Мисс Старджон подняла ладонь и обмахнула свою полную грудь. — Определенно не преувеличили. — Она указала на Элизу. — Неудивительно, что здесь цветет нездоровье. Окна вовсе нет.