— Вместе с твоим гаремом?

Дамон попытался представить Сейджа и Мередит рядом, но у него не получилось.

— В любом случае ты взял на себя ответственность за них. А еще ни одна из них — не моя. Даю слово, — ему стало больно при мысли о Елене, но он говорил правду.

— Ответственность? — Сейдж что-то прикинул. — Ты обещал их беречь. Я возьму на себя твои обязательства, только если ты умрешь. Но если ты умрешь… — Юноша сделал беспомощный жест.

— Ты должен выжить, чтобы спасти Стефана, Елену и остальных.

— Я бы отказался, но это тебя расстроит. Поэтому я соглашусь.

— Если ты не сдержишь слово, клянусь, я вернусь и убью тебя.

Сейдж оценивающе посмотрел на него:

— Кажется, раньше никто не предполагал, что я могу чего-то не сделать. Правда, это было до того, как я стал не-вампиром.

Да, столкновение «гарема» и Сейджа должно выйти интересным. Особенно если девушки узнают, кто такой Сейдж.

Но, может быть, никто им этого не скажет.

Услышав стук в дверь доктора Меггара, Елена испытала невиданное облегчение.

— Что случилось на Площади Собрании?

— Я там не был, — Дамон коротко рассказал про засаду.

Остальные тем временем украдкой рассматривали Сейджа — кто с одобрением, кто с признательностью, а кто и с явным вожделением. Елена поняла, что выпила слишком много, когда в какой-то момент рассказа чуть не упала в обморок, хотя она была уверена, что именно вино помогло Дамону пережить драку с толпой, которая в противном случае убила бы его.

Девушки, в свою очередь, как можно короче пересказали ему историю леди Ульмы. К концу рассказа та побелела и вся тряслась.

— Я надеюсь, — робко сказала она Дамону, — что, унаследовав имущество старого Дрозне, — она сглотнула, — вы оставите меня себе. Я знаю, что ваши рабыни молоды и красивы… но я могу быть полезной. Могу работать швеей или еще кем-нибудь. Я растеряла только силы, но не ум.

На мгновение Дамон замер. Потом подошел к Елене, которая была ближе всех. Стянул с ее руки последнюю веревочную петлю и бросил через всю комнату. Она свернулась на полу, как змея.

— Все остальные могут сделать то же самое.

— Только бросать не надо, — быстро добавила Мередит, глядя на сведенные брови доктора Меггара — в комнате было множество хрупких стеклянных бокалов. Но они с Бонни не преминули избавиться от веревок, которые все еще носили.

— Боюсь, мои путы… покрепче, — леди Ульма подняла рукав, показав заваренные железные браслеты. Казалось, ей очень стыдно за то, что она не может выполнить первый приказ нового хозяина.

— Переживешь холод? Моей Силы хватит заморозить их так, чтобы они треснули.

Леди Ульма тихо застонала. Елена подумала, что никогда не слышала подобного отчаяния в человеческом голосе:

— Я готова год простоять по шею в снегу, лишь бы избавиться от них.

Дамон положил ладони на один браслет. Елена почувствовала всплеск Силы и услышала резкий треск. Дамон разнял руки и продемонстрировал два куска металла.

Потом проделал то же самое со вторым браслетом.

Взгляд в глаза леди Ульмы скорее смутил Елену, чем вселил в нее гордость. Она спасла одну женщину с самого дна. Но сколько таких еще осталось? Она никогда этого не узнает, а даже если и узнает, все равно не сможет спасти всех. Даже Сила не поможет — в том виде, в каком она существует сейчас.

— Думаю, леди Ульме надо отдохнуть. — Бонни потерла лоб под ярко-рыжими кудрями. — И Елене тоже. Посмотри, сколько у нее швов на ноге. Что же нам делать, искать гостиницу?

— Можете остаться у меня, — одна бровь доктора Меггара поднялась, другая опустилась. Он сам влез в эту историю, зачарованный ее силой, красотой — и жестокостью. — Прошу только, не сломайте тут ничего. Если увидите лягушку, не целуйте ее и не убивайте. Здесь много одеял, стульев и диванов.

Он отказался взять хотя бы звено тяжелой золотой цепи, которую Дамой предложил ему в уплату.

— Я… должна приготовить вам всем постели, — прошептала леди Ульма Мередит.

— Ваше ранение самое тяжелое. Займете лучшую постель, — ровно ответила Мередит, — мы вам поможем.

— Самая удобная постель — в бывшей комнате моей дочери, — доктор Меггар нащупал связку ключей. — Она вышла замуж за портье. Тяжело было с ней расстаться. А эта молодая леди, мисс Елена, может занять старый свадебный чертог.

Елену разрывали противоречия. Она боялась — да, именно боялась, — что с Дамона станется подхватить ее на руки и отправиться в этот чертог вместе с ней. С другой же стороны…

Тут Лакшми несмело посмотрела на нее:

— Вы хотите, чтобы я ушла?

— А тебе есть куда идти?

— На улицу. Я обычно сплю в бочке.

— Оставайся здесь. Пойдешь со мной — свадебная кровать должна быть достаточно широка для двоих. Теперь ты с нами.

Взгляд Лакшми был полон благодарности. Не за место для ночлега. За фразу «теперь ты с нами». Елена поняла, что раньше Лакшми никогда не была «с кем-то».

Все было тихо почти до «рассвета» следующего «дня», как его величали местные жители, хотя освещение всю ночь не менялось.

К этому моменту вокруг дома собралась другая толпа. В основном она состояла из пожилых мужчин в поношенной, но чистой одежде, было там и несколько женщин. Ими предводительствовал седовласый человек, державшийся с потрясающим достоинством. Дамон с маячившим за спиной Сейджем вышел на улицу и заговорил с ними. Елена, полностью одетая, сидела наверху, в свадебном чертоге.

«Дорогой дневник.

Боже мой, мне нужна помощь! Стефан, ты нужен мне! Я хочу, чтобы ты меня простил. Ты мне нужен, чтобы сохранить рассудок. Слишком много времени я провожу с Дамоном. Я готова его убить… или… не знаю. Не знаю! Мы с ним как огниво и кремень, боже мой. Мы как бензин и огнемет. Услышь меня, помоги мне, спаси меня от меня самой. Каждый раз, когда он произносит мое имя…»

— Елена.

Чуть не подпрыгнув от неожиданности, Елена захлопнула дневник и обернулась:

— Да, Дамон?

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. Прекрасно. Даже нога… я в порядке. А ты как себя чувствуешь?

— Я… неплохо, — он улыбнулся. По-настоящему улыбнулся, не оскалился, не попытался проманипулировать ею. Это была просто улыбка, пусть тревожная и грустная.

Елена не сразу заметила эту грусть, а догадалась о ней намного позже, зато она внезапно почувствовала, что ничего не весит, что потеряла связь с землей и может улететь высоко-высоко, и никто не сумеет остановить ее, пока она не долетит до лун этого больного мира.