Дейзи стало несколько спокойнее после замечаний Валентина и Аделаиды о том, что не все судьи будут на стороне Изабель. Этьен тоже считал, что он сможет в конце концов заинтересовать жену материально и, поскольку Дейзи не знала Изабель лично, она верила ему.

Толпа, покидающая оперу, несла с собой праздничное настроение, серебристозвонкие женские голоса прерывались низкими голосами мужчин. Шелест роскошных платьев и сияние драгоценностей гармонировали с великолепием интерьеров и наполняли воздух ароматом богатства.

По пути в вестибюль герцог разговаривал с несколькими знакомыми. Аделида и Валентин иногда приостанавливались, чтобы обменяться шутками с друзьями. Они говорили на тривиальные темы: об опере, теплом весеннем вечере, о сотоянии команд по игре в поло на следующий день — самые обычные комментарии об обычных аристократических развлечениях. Взгляды провожали герцога и его прекрасную компаньонку, когда они двигались сквозь толпу. Молодая женщина чрезвычайно соблазнительно смотрелась в богатом шелковом платье. Ее темные волшебные глаза, классическая красота, способная вдохновлять на сонеты, низкое декольте притягивали взгляды абсолютно каждого мужчины. Рука герцога полуобняла ее плечи, чтобы оберегать от толпы, хотя многие расценили это как жест собственника.

Изабель со своей свитой шла несколько впереди, и любопытные наблюдатели задавались вопросом: как они поведут себя… если встретятся?

Один из членов духовенства и его знакомые задержались перед центральной лестницей, блокируя проход.

— Извините, монсеньор Данлоп, — вежливо сказал герцог, обходя их. — Поздравляю вас с новым назначением.

Прелат недавно был назначен посланником в Ватикан. В ответ Этьен получил только ледяной взгляд. Никто не ответил на его слова, как будто герцога не существовало.

Дейзи успела заметить, как мгновенно изменилось выражение лица Этьена, но он тут же овладел собой, приняв обычный невозмутимый вид. Как часто ему придется сталкиваться с проявлением такой грубости? Дейзи спрашивала себя, не устанет ли в конце концов герцог от всего этого? Она полагала, что поведение прелата требует извинений, но выражение лица Этьена удержало ее от проявления своих чувств. Ей нравилось его умение владеть эмоциями. Кто лучше ее знал, как это необходимо! В отличие Дейзи, потратившей часть жизни на то, чтобы научиться управляться с такими ситуациями, Этьен никогда не подвергался осуждению общества. Его семейство всегда обладало властью во Франции. Могла ли она, размышляла Дейзи в приступе самоосуждения, поступать с ним так? Ведь все это изза нее. Но он улыбался ей теплой, обожающей улыбкой. И она постаралась не думать об этом.

Что задумала Изабель? Этьен увидел жену и ее сопровождающих в ожидании экипажа у главного входа. Почему она не воспользовалась частным выходом, через который она всегда покидала оперу? Почему она вышла в вестибюль, хотя ненавидела столпотворение? Эти вопросы были риторическими, он знал на них ответ.

— Может, мы подождем на улице? — предложила Аделаида, чувствуя себя не в своей тарелке, как и герцог.

— Нет, — спокойно сказал Этьен.

По интонации этого единственного слова и направлению его взгляда Дейзи все поняла.

— Я не возражаю подождать снаружи, — сказала она. — Сегодня прекрасный вечер.

— Я не собираюсь давать Изабель повод… если вы не против, — сказал он, понимая, что его чувства отличались от чувств его друзей. Он не переваривал злобность Изабель, но его гордость была большей, чем гнев.

— Ее экипаж могут подать раньше, чем мой, — сказала Аделаида.

— У нее дикий блеск в глазах, — усмехнувшись, сказал Валентин, чтобы разрядить обстановку. — Я могу спасти тебя от нападения… Она нашлет на тебя своего Божьего человека, чтобы предать тебя адскому огню.

— Для начала лучше бы монсеньер исповедовал свою собственную совесть. Говорят, что еще две девицы, убирающие в резиденции архиепископа, носят его детей.

— Бог им поможет. — Валентин лениво растягивал слова. — Надо надеяться на это, так как архиепископ весьма скуп, когда речь идет о его собственных деньгах, как и остальные Монтеньи. Они ведь очень оберегают свое богатство, так старательно накопленное в течение столетий продуманно устроенными браками.

Экипаж принцев Шанталь был объявлен, и они все вместе пошли к выходу. Устроит ли она сцену, спрашивала себя Аделаида.

Эта мерзавка наверняка спровоцирует Этьена, думал Валентин, неосознанно подвигаясь ближе к Этьену и как бы прикрывая его.

Я не смогу идти под едкими взглядами толпы в ярко освещенном вестибюле, решила Дейзи.

Герцог знал, что прежде чем они достигнут выхода, он услышит полный яда голос жены.

— Она такая… темнокожая, Этьен, Не в вашем обычном вкусе, — сказала Изабель со значением. — Но у вас всегда было влечение ко всему… варварскому.

Одновременный вздох толпы завибрировал под блестящими люстрами, все глаза сосредоточились на сблизившихся двух группах людей. Дейзи почувствовала, что тело Этьена напряглось на мгновение, но его шаг не замедлился, он сделал вид, что не слышит замечания жены, когда они проходили рядом с Монтеньи.

Мягкое давление руки Этьена на плечах Дейзи одновременно защищало и сдерживало. Более высокий, чем другие мужчины, он смотрел на окружающих не только с высоты своего роста, но и, казалось, с высоты своего положения.

— Вы абсолютно правы, герцогиня, мисс Блэк не совсем в моем обычном вкусе. И поэтому я намерен получить благословение. — Он намеренно употребил эту фразу, стараясь задеть религиозность Монтеньи. Повернувшись к Дейзи, отошедшей вместе с его друзьями немного в сторону, он сказал: — Примите извинения за невоспитанность моей жены. Не обращайте внимания на эту варварскую грубость.

Вокруг немедленно прокатился подобный шелесту ропот. Хорошо одетая толпа демонстрировала широко открытые глаза за поднятыми лорнетами и облаченные в перчатки руки, прикрывающие многочисленные тайные улыбки мужчин. «Вы слышали это? Вы слышали его? Я не могу представить себе… рядом с архиепископом… Де Веку было все равно, даже если бы сам Бог стоял рядом с ней. Его предмет обожания прекрасен, не правда ли? Она молода, ее кожа подобна атласу. Она экзотически смугла. Посмотрите на Изабель, ее глаза пылают пожаром. Выведет ли ее Шарль? Архиепископ никогда не был в таком недоумении…»

— Валентин! — Тон герцога был чрезвычайно спокоен, но в нем чувствовалась решительность. Он повернул голову, наклонившись к Дейзи, как будто они были одни. — Я вернусь через минуту, — быстро сказал он. — Иди с Валентином.

Не дожидаясь ответа Валентина, он вернулся к жене и ее окружению. С изысканной, подчеркнутой вежливостью он сказал:

— Не затрагивайте меня больше на людях, Изабель. Я подружески прошу вас и предупреждаю. Закройте рот, Шарль. Вы напоминаете голодную лягушку. — Его почти свинцовый взгляд охватил собравшихся членов магистрата. — Я надеюсь, мы понимаем друг друга. Это спасло бы меня от необходимости вызывать каждого из вас для сатисфакции.