Глупый совет.

Она, рыжая пташка, все равно будет иной, даже если ее закрутить с ног до головы в драгоценные паучьи шелка, а сверху посыпать жемчугами. Она... иначе смотрела.

Держалась.

Она просто была другой. Не хуже, отнюдь. А главное, она прекрасно осознавала свою инаковость, но... не страдала, что ли? То есть, может и страдала, Кирис наверняка не знал, но тогда она очень хорошо прятала эмоции. А это несколько противоречило сложившемуся образу.

...и еще почему-то стало тошно от мысли, что рано или поздно, но она узнает.

Про нейту Ригис.

Про...

...а про Вельму нет. Как и про то, что море разговаривает с Кирисом каждую ночь. Впрочем, на острове каждый сходит с ума по-своему, и весь вопрос лишь в том, как надолго затянется процесс.

Кирис вот начал получать от этих разговоров своеобразное удовольствие.

- Вот и я о том же, - Мар давно научился обходиться без собеседников, впрочем, каким-то удивительным образом угадывая, о чем думают другие. - Я могу навесить на нее все фамильные драгоценности, но легче никому не станет... да и... не знаю. Я не думаю, что ей понравится двор.

А она двору.

Вот только...

Мар постучал пальцем, мешая поймать скользнувшую мысль.

- Если я скажу, что всего лишь собираюсь исправить ошибки юности, ты мне поверишь?

Нет.

- Вот и они не поверят... никто не поверит, - губы Мара растянулись в улыбке, той сияющей, великосветской, которая на самом деле ничего не значит. - Поэтому пусть все идет своим чередом...

Глава 19

Здесь все было немного иначе. И море, вылизывавшее берега, к вечеру темнело, а небо напротив подолгу оставалось светлым, выцветшим и каким-то мутным. В мути этой терялись звезды, половинка же луны казалась ненастоящею, вырезанною из золотой бумаги, да и то наспех.

Я сидела на подоконнике, разглядывая эту половинку, думая о том, что стоило бы написать брату, но... что именно? Письмо прочтут, в этом я не сомневалась. А Мар не был настолько наивен, чтобы не понять, что я пойму, и тогда...

Что, собственно говоря, тогда?

Я положила ладонь на стекло и дохнула, оставляя на окне влажный след. Детская забава, если поспешить, можно что-нибудь нарисовать...

Лайма вошла без стука.

Точнее попыталась войти. Дверь не поддалась. К слову, вовсе не та дверь, которая вела в общий коридор, а маленькая, скрытая в панелях.

- Кто там? - поинтересовалась я, успокаивая сторожевое заклятье.

- Нам следует поговорить.

- Мы уже говорили, - я качнула ногой.

Вверх и вниз.

Вниз и вверх. Наверняка эйты так не делают, наверняка, качания ногой в этом мире находятся где-то между непристойностью и недопустимостью, как и прочие маленькие жизненные удовольствия.

- Пожалуйста, - тон изменился, - мне действительно надо с тобой поговорить. Это касается нас обеих. Ты ведь не хочешь потерять единственного союзника?

Союзника?

Э нет, я, может, и далека от высшего света, но вот кожей чувствую, что от подобных союзников стоит держаться подальше. Однако не уйдет ведь. Да и любопытно, что ни говори. Оставшись без работы - не станешь же открывать лабораторию в чужом доме - я вдруг обнаружила, что мне совершенно нечем заняться. Хоть ты и вправду начинай брови выщипывать.

Я сползла с подоконника.

Надо будет что-то придумать с управляющим контуром, чтобы можно было защиту снимать, но локально и, главное, не покидая при этом уютного подоконника.

- Ты поставила защиту? - Лайма слегка сморщилась. - Конечно, весьма предусмотрительно, но... боюсь, долго она не продержится. Основной контур развеет.

Посмотрим.

Есть у меня кое-какие мысли на этот счет, точнее даже не мысли, а... в общем, вряд ли Лайме это будет интересно.

- И ты права. Тебе стоит себя защитить, - сегодня она была в зеленом, точнее даже не знаю, как называть этот нежный оттенок первой листвы.

Узкое платье на бретелях.

Нити бисера, нашитые так густо, что ткани почти не видать, шевелятся при малейшем движении, сверкают как-то чересчур уж ярко. И это сверкание раздражает, как и газовый шарфик, обмотанный вокруг тонкой шейки.

Круглый изумруд в волосах.

Павлинье перо.

Туфельки на остром каблучке. Крохотная сумочка, в которую вряд ли вместится что-то помимо помады. Но нет, здесь я ошиблась, и из сумочки Лайма вытащила колечко.

Круглое.

С камушком. Вида не то, чтобы непрезентабельного, скорее уж нарочно сделанного незаметным.

- Возьми, - она протянула колечко. - Моя дорогая свекровь... на редкость небрезглива. А еще многое знает о травах. И веществах, которые в них содержатся. Ты знала, что она когда-то была целителем?

Благородная эйта Ирма и целительство?

Одно с другим сочеталось примерно как старая лодка с бархатными накидками для сидений.

- Образование она получила отменное. Альсвейгский университет имени Корнуда Светлого... лучшая ученица... три года магистратуры. Несколько монографий. Правда, потом она вышла замуж и оставила практику, но не настолько, чтобы... действительно оставить. У нее чудесные теплицы, как-нибудь загляни.

Всенепременно.

Колечко оказалось интересным. Вот первое заклятье явно из целительского арсенала, но переплетенное, перевитое с другими... поиск поняла. А третье что? Стазис? Но не в стабильном состоянии. Вся конструкция странным образом равновесна и в то же время...

Подвижна?

Вот эти два блока отвечают... не понимаю, за что отвечают, но очень даже интересное решение проблемы.

- А при них и небольшая лаборатория имеется. В нее заглядывать не следует. Эйта Ирма весьма нервно относится к своей собственности... ко всей своей собственности. Кольцо поможет обнаружить посторонние примеси в еде или питье, или... оно способно стабилизировать тебя, если вдруг случится принять что-то... не то.

- Яд?

Лайма качнулась, и серебряные бусины на нитях зашевелились, зашелестели рукотворной чешуей. Все же было в ней что-то донельзя змеиное.

- Дорогая, - пальцы стиснули сумочку. - Поверь, никто не станет рисковать, используя яд. Воздействовать на человека можно по-разному. Тебе повезло когда-то уехать до того, как эйта осознала твою ценность для семьи. В противном случае вам хватило бы нескольких бесед наедине и... когда-то и я хотела уйти.

- Почему не ушла?

Колечко я крутила, но примерять не торопилась. Все же технику безопасности помню: малоизученные артефакты, ко всему полученные от подозрительных личностей использовать себе дороже.