– Позвольте мне пару слов? Ребята, вы бы посмотрели насвои лица! Как будто крушение всех сокровенных планов… Ничего подобного! Писатьбаймы и книги – много общего, а я видел, что все новички обычно замахиваются нанечто глобальное и… с треском проваливаются под лед. Профессионалы трезвовзвешивают свои силы. И хотя сил и умения у них намного больше, но они выбираютнебольшой участок для действия. Зато их мир получается цельным, упругим,компактным. Новичок, ошалев от свободы, тащит в свой роман героев с мечами,драконов, принцесс, пришельцев из будущего и космоса, динозавров, сумасшедшегоученого, вампиров и бледных мутантов, машину времени и оживших фараонов… а этоне есть гуд. Сейчас я хочу поздравить вас с взрослением. С переходом впрофессионалы! Да, вы переходите в этот момент, когда беретесь сосредоточитьвсе силы на выгодном для вас участке и сделать полноценную байму…

Скоффин буркнул мрачно:

– Мы еще не отказались от полноценного мира.

Кирич возразил с непривычной мягкостью:

– Огромный – не значит полноценный. Слишком огромныйначнет распадаться на куски. Делайте Средневековье, а все остальное, как верносказал наш шеф, можно будет добавить в аддонах, если такое желание ещеостанется. Зато основная игра получится более ударной!

Николай сказал с тоской:

– Но сколько работы коту под хвост!

Я возразил:

– Не так уж и много, давай по-честному. Все выкладывалисьв средневековый мир, а на остальные эпохи у нас все больше эскизы да идеи. И тедовольно смутные. Ребята, мне тоже тоскливо… Как будто сам себе обрезал крылья!Но, что делать, мы делаем виртуальный мир, но сами живем по законам рилайфа,увы.

Поступили в коммерческую продажу первые образцы «электроннойбумаги». Цены кусаются, да и разрешение пока слабое, но я прикинул нашивозможности: идем пока, тьфу-тьфу, с опережением своих же завышенныхобязательств и сроков, пока еще горим на работе. Переговорил, сторговался,убедил пока передать нам на правах лизинга, и через неделю специалистыторжественно доставили и заклеили большой участок стены этой электроннойбумагой.

Слабое разрешение, увы, не компенсируется увеличеннойплощадью экрана, зато можно, не вставая из-за стола, рассматривать своетворение и на большом экране. Все-таки у нас байма некст-ген, к моменту еевыхода уже у многих будут экраны повышенной емкости. Правда, все предпочли всеже свои настольные дисплеи, а на стену выводят только спорные моменты, когдарешение принималось либо после жаркой дискуссии, либо после моегоунтер-пришибеевского окрика.

Дольше всех разглядывал стену в электронной бумаге Николай.

– А помнишь, – сказал он неожиданно, –двушки?

Я не понял, переспросил:

– Двухкопеечные, что ли?

– Нет, двести восемьдесят шестые.

– А-а-а… я застал их, застал. Экраны размером спочтовую открытку, да еще и предохранительные сеточки перед ними, чтобыспасаться от жесткого излучения, сумасшедшие скорости в три мегагерца, дискетына семьсот килобайт…

– А игры помнишь?

– Это диггеры да шамусы?

– Ну да. И арканоиды всякие. Помнишь, как играли? Всеночи напролет…

Николай заулыбался мечтательно, сказал медленно:

– Мечется шарик под твоими пальцами, что-то тамсшибает, а ты переживаешь так, как не переживешь за наводнение, что вчеразатопило треть Индонезии… Что там эти сто тысяч утонувших, когда у тебя неполучается перескочить с шестого лэвела на седьмой! Сердце колотится, адреналинстекает в туфли, ни о чем другом и думать не можешь, а все о том, как пройти наэтот седьмой лэвел…

Скоффин с подозрением наблюдал за ним из-под прищуренныхвек.

– Это ты к чему?

– Да так просто…

– Старый ворон так просто не каркнет, – возразилСкоффин. – Что ты хотел этим сказать?

– Не знаю, – ответил Николай. – Разве чтонапомнить самому себе, что такое вот у нас, человеков, восприятие. Можем всюночь переживать из-за какой-то фигни, что никакому здоровому скоту и в головуне придет. Шарик мечется, а ты переживаешь…

Скоффин хмыкнул.

– Я знаю и других придурков. Раскрывают книгу скакими-то черными закорючками на листах, вдруг начинают то хмуриться, тосмеяться, то слезу пустят…

Николай возразил:

– Ну не скажи. Здесь другое…

Он осекся, на него смотрели насмешливо, но дружелюбно.

– Насколько другое? – спросил Аллодис.

Николай улыбнулся, махнул рукой:

– Ладно-ладно. Мы сейчас беремся эксплуатировать тусамую способность человека видеть то, чего не видит ни одно живое существо,помимо человека. Как из закорючек, точек и всяких нуликов создается в мозгу…именно в мозгу, а не на экране!.. яркая картина иного мира, где человек захочетбывать чаще, чем… чем…

– Чем у Лариски, – подсказал ехидный Скоффин подсмешки остальных.

Николай смутился лишь на миг, но, истинный запорожец, тотчасже принес личное в жертву и продолжил развивать мысль:

– Да, чем в нашем привычном и поднадоевшем мире. Мыдолжны предложить ему нечто большее, чем простую стрелялку, бродилку, качалкулэвелов… И, страшно подумать, мы вроде бы это сможем сделать…

– Почему страшно?

– Не знаю, – ответил Николай со вздохом. – Яж местами интеллигент, всегда чего-то боюсь, кого-то подозреваю этими местами…Просто как вспомню, что из простой баймы не вытащить подсевших на нее…

– Не бери в голову, – сказал Скоффинавторитетно, – я ж говорил, что меня точно так же не могли вытащить изкнижек. И ничо, не сбрендил.

Николай смолчал, но я видел в его глазах несогласие. Баймы –не книги, говорил его взгляд. В книге виртуальный мир разворачивается передтобой, но ты не участвуешь в нем. А в байме можешь вмешаться, спасти тонущегоили убить топителя, дать денег сиротке, защитить женщину… Две большие разницы,даже три, как говорят теперь. А люди не все сильные. Среди умных и чутких какраз больше слабых и очень поддающихся. И поддающих.

Начинаем подбирать людей на вспомогательные, так мы ихназвали, хотя на самом деле это и есть основная, хоть и рутинная работа. Каждыйразрабатывает свою часть, в планы нашей фирмы не посвящаем, но ребята понимаютнасчет коммерческой тайны, за работу держатся, лишних вопросов не задают, вчужие ящики не заглядывают.

Для них сняли соседнюю комнату у постепенно разоряющихсясоседей, увы, успех сопутствует не всем, не всем. Хорошее предостережение всемнам.

Открыл дверь, в офисе, помимо наших, двое парней с баночкамипива сидят на краю стола Ворпеда, ржут, что-то рассказывают весело и сшуточками. Я прислушался от двери, один, блестя живыми глазами, хохотал иликующе рассказывал, как едва не завалил зачет, но вывернулся и сдал. А потомшел на экзамен, не зная ответ ни на один вопрос. И что уже заканчиваетмедицинский, а на лекции ходил разве что на первом курсе, да и то в первыемесяцы.