но Дэйзи всё же верила в другой расклад. Он был хоть немного возможен. И теперь ей хотелось, чтобы и Уильям это понял. Почему-то именно это помогло бы ей убедиться, что всё не так уж утопично.

— Когда ты умрёшь, мне станет легче, и этим я искуплю вину, — наконец, нарушила затянувшуюся паузу Дэйзи, глядя на него.

Как же глупо было с её стороны надеяться и ждать его поддержки! Наверное, Дэйзи окончательно сошла с ума. Но Уильям успешно вернул её в реальность.

— Ты просто откладываешь свою жизнь, при этом сама понимаешь, что ничего из твоей мести не выйдет. — Совсем не такой ответ был нужен ей, и оба это понимали. Но увидев, что его слова всё же оказывали на неё действие, Уильям не мог не воспользоваться этим, в своей манере прямо и бескомпромиссно выдавая жестокую правду. — Пора уже принять действительность. Ты никак не исправишь случившееся.

Дэйзи отвела взгляд, потерянно уставившись на стакан. Весь её несчастный вид выражал полное неприятие услышанного. Она даже неосознанно съёжилась, будто хотела спрятаться. Но ведь вряд ли вампир сказал что-то новое для неё.

— Это случайность, ты была ребёнком и не знала о нашем существовании. Теперь нет смысла терзаться прошлым, — тогда мягче добавил вампир, слегка колеблясь от такой реакции. — Джон мёртв, но ты жива…

— Не смей говорить его имя! — неожиданно резко перебила Дэйзи, бросив на Уильяма быстрый, но полный праведного гнева, взгляд.

Она сглупила, даже на минуту допустив мысль, что могла обсуждать это с ним, виновником всех её кошмаров. Какое он вообще имел право так спокойно обо всём этом говорить! Хотя его равнодушие как раз не противоречило его натуре. А вот что нашло на неё, когда Дэйзи предательски пыталась найти поддержку в убийце Джона, непонятно. Теперь сама мысль об этом внушала отвращение. Особенно тем, что в глубине души Дэйзи знала, что Уильям был прав. Это злило больше всего. Как он смел вмешиваться в её переживания, озвучивая все её страхи так просто, всегда попадая в суть. То, что он говорил, было слишком лично и сокровенно для неё. То, чем бы точно не хотелось делиться с таким подонком.

А когда он сказал имя её брата… Это было слишком больно. Невозможно слышать. Ей и без того было невыносимо любое упоминание о Джоне. Тем более, от ненавистного кровососа. Он будто запятнал светлое имя её брата, произнеся его.

Уильям вздохнул. Стало понятно, что та странная реакция была не от смысла слов, а от того, что озвучил их именно он. Да уж, судя по всему, Дэйзи и впрямь зациклилась. Это невозможно исправить разговорами. По крайней мере, уж точно не мог бы это сделать Уильям. Ведь сказанное им в любом случае дало бы обратный эффект. Даже если Дэйзи и вняла ему в глубине души, задвинет это далеко в подсознании, из принципа и упрямства заставив себя поверить в противоположное — просто, чтобы поступить вопреки ему. Пусть и здравому смыслу тоже. В какой-то момент её ненависть стала настолько сильна, что всего остального уже, казалось, не осталось.

— Я не жду, что у тебя случится озарение прямо сейчас. Но гарантирую тебе одно: игры закончились. Меня всё это больше не волнует. Потому я отпускаю тебя, а что делать дальше — решать тебе. Я не собираюсь тебя убеждать. Хочешь угробить всю свою жизнь, существуя иллюзиями и бессмысленной виной — дело твоё. Но если ты вернёшься в лес ещё раз, я не пойду против Энтони. Я тебя не убью, но если кто-то другой захочет — не стану мешать. Просто подумай всерьёз над своими шансами, когда я перестану тебе подыгрывать.

Уильям говорил настолько беспристрастно, как и в то же время твёрдо, решительно. Дэйзи точно знала: так он и поступит. Это слегка озадачивало. Неожиданное решение. Настолько, что перебило все остальные мысли. Уильям собирался её отпустить — и только это имело значение. Как же она хотела этого сейчас!

Невыносимо продолжать оставаться тут с ним. А новость, что для него это окончательное прощание и ничто уже не будет прежним, Дэйзи обдумает потом. Как и то, был ли у неё вообще выход из сложившейся ситуации. Главное — перед ней, наконец, замаячила свобода, надежда на которую погасла несколько минут назад, казалось, безвозвратно.

— Я разорвала карту, — вспомнив недавние события, только и сказала Дэйзи.

— Я знаю местность, нарисую тебе новую.

Уильям действительно откуда-то взял чистый лист бумаги и тут же начал изображать на нём какую-то схему. Наблюдая за его действиями, Дэйзи вдруг почувствовала странный укол отчаяния. Дикого, ничем не объяснимого, но сильного, пробирающего изнутри. Впрочем, с последним глотком, осушившим стакан полностью, она прогнала от себя это тревожащее чувство.

— Тогда я ухожу прямо сейчас, — когда вампир молча протянул ей новый рисунок, сообщила Дэйзи. — Не могу больше быть здесь.

Она бегло взглянула на набросок. Да уж, художником Уильяма точно не назовёшь. Ну хоть что-то он не умел. Хотя в целом, предстоящий путь был понятен.

— Возьми то, что приготовила с собой в дорогу, — к счастью, кровосос не стал ей возражать. Неужели и впрямь прочувствовал ситуацию? Дэйзи усмехнулась этим мыслям. — Я не буду тебя провожать. Солнце, сама понимаешь, — бросив быстрый взгляд в окно, ровно пояснил Уильям, не реагируя на её ухмылку. — Так что нож тоже может пригодиться.

Дэйзи не стала долго ждать. Не глядя на вампира, она поднялась наверх — за припасами. Приготовленная корзинка продолжала лежать там нетронутой на том же месте. Заглянув внутрь, бывшая пленница беглым взглядом оценила содержимое. Пожалуй, этого хватит.

К счастью, Уильям не пошёл следом, а значит, возможно, ей удастся уйти без какой-либо задержки.

Взяв корзинку, Дэйзи спустилась вниз, боковым зрением подметив, что вампир по-прежнему оставался сидеть за столом. Но новым испытанием для неё стал взгляд Уильяма, который Дэйзи чувствовала всей кожей. Так ощутимо, что это сбивало с действий, отчего-то заставляя нервничать. Но нельзя выдавать своё состояние — Дэйзи подошла к столу, чуть дрожащими руками взяв нож.

Итак, всё было при ней: новая карта, оружие, припасы. Больше ничто не должно останавливать, ведь Дэйзи так хотела уйти. Оставалось пройти до входной двери и исчезнуть с его поля зрения, вдохнув свободу. Но почему-то на какой-то момент Дэйзи вдруг замешкалась, задержавшись на полпути.

В голову пришла странная мысль: Уильям поступал благородно, отпустив Дэйзи сейчас и навсегда. Ведь она знала слишком много. Да и вообще, он мог бы просто убить её или продолжать издеваться. Рассуждая объективно, Дэйзи не могла не признать