– Привет! – послышался знакомый голос.

– Кто это? – ответил Сомов.

– Нам так и не довелось познакомиться, хотя я хожу за тобой по пятам почти с самого твоего приезда, – сообщил собеседник. – Наверное, ты догадываешься, откуда я звоню.

– Из пансионата, – заметил капитан.

На том конце усмехнулись:

– Точно. А ты молоток, что взял мобильный. Только не вздумай звонить своим дружкам.

Леонид вздохнул:

– А что мне остается делать?

– У тебя два пути, – радостно сообщил мужчина. – Первый: ты встречаешься с нами без всякой опаски, мы договариваемся и оплачиваем тебе молчание. Заметь, щедро. Ты никогда не держал в руках такие деньги. Второе: мы все равно добираемся до тебя. У нас уже расписан сценарий твоей гибели. Не забывай, где твое табельное оружие. Но чтобы разыграть все как по нотам, придется привлечь других людей, а нам этого не хочется. И все же, хотя мы никогда не станем друзьями, я рекомендовал бы тебе первый вариант. Ну посуди сам: куда ты денешься в одних плавках и без копейки? Твои вещи мы отыскали на пляже, но тебе туда не попасть. И долго ты так пробегаешь? Если у тебя появится мысль связаться со своими по электронной почте, наши люди не дадут этого сделать. Через пять минут каждый будет искать тебя. В общем-то, больше предложить ничего не можем.

– А что помешает убить меня при встрече? – поинтересовался Леонид. И снова в ответ противное хихиканье.

– Тебе придется поверить нам на слово.

– Тогда я предпочту поразмыслить, – отозвался беглец.

– Пусть так, – согласился собеседник. – Однако времени у тебя в обрез. Если через день ты не выйдешь на связь с Григорьевым, знай: твоя песенка спета. Приреченские коллеги могут сдавать деньги на венок.

В трубке послышались гудки. Капитан до крови закусил губу. Черт возьми, откуда они знают его номер? Ведь он приобретал сим-карту в Харькове на вокзале, а не в Мидасе. Кто сообщил им такие сведения? Леонид попытался найти телефон Павла, но передумал. Они начнут пеленговать его, и тогда за свою жизнь он не даст и ломаного гроша. А разговор с Киселевым не будет коротким. Дисплей сообщил ему, что звонила Рита. Возможно, девушка уже вернулась, но вмешивать ее в игру Сомов не собирался. Он решил позвонить Елене. Журналистка не откажет в помощи, она поселит его в редакции.

Барышева сразу отозвалась на звонок:

– Да. Леня?

– Лена, быстро свой адрес! – рявкнул он. – За мной гонятся.

Она не задавала вопросов:

– Одноэтажный дом слева от почты. Третий номер, квартира тоже третья.

– Жди.

Вот теперь он мог отключить аппарат.

Леониду повезло. Темная южная ночь схоронила его от преследователей, и до дома Барышевой он добрался без приключений. Дверь ее квартиры была предусмотрительно открыта. Увидев дрожавшего от ночного холода Сомова, в мокрых плавках, с грязными, кровоточащими ступнями, она вскрикнула. Капитан подмигнул ей:

– Не пугайся. Сегодня самое страшное позади.

Лена быстро взяла себя в руки.

– В ванну, – распорядилась она. – На мое счастье, хозяева этой квартиры поставили бойлер. Горячая вода есть.

– Так это не твоя хата? – поинтересовался капитан.

– Нет. Я ее снимаю. В моем положении лучше жить одной.

Он не стал уточнять, что это за положение, юркнул в ванную, открыл кран с горячей водой и с наслаждением подставил измученное тело под струи душа.

– Мне понадобится одежда! – крикнул Сомов, услышав за дверью шаги журналистки.

Она мгновенно отозвалась:

– С этим тоже порядок. Хату сдает молодой парень, старые вещи он не забирал. Мы отыщем все, вплоть до трусов.

– Отлично.

Через пять минут ее рука кинула на пол джинсы, футболку и нижнее белье:

– Думаю, тебе подойдет.

– Спасибо.

Когда его кожа заскрипела от чистоты, Леонид покинул ванну и облачился в обновку. Все сидело на нем как влитое. Лена уже несла чай и несколько бутербродов с копченым мясом:

– Ешь. Кровать я тебе уже расстелила.

Вместе с чувством голода капитан испытывал огромное желание лечь и погрузиться в сон, однако старался подавить в себе последнее.

– Мне нельзя у тебя оставаться, – его зубы впились в бутерброд. – Займи мне, пожалуйста, немного денег, и я тронусь в путь.

Брови Лены метнулись вверх:

– В какой еще путь? Ты же едва держишься на ногах!

Не переставая жевать, Сомов начал рассказывать ей обо всем, что видел и слышал. Он верил этой девушке. Она оставалась его единственным другом в приморском городке. Да, была еще Рита, но втягивать ее в это дело оперативник не хотел.

– И вот за мной ведется настоящая охота, – пояснил он, вытирая губы. – Оставаться у тебя мне никак нельзя. Они попросят распечатку моих звонков и узнают, с кем я разговаривал. А это означает: скоро мои преследователи будут здесь. Я беспокоюсь за тебя. Такие не оставляют свидетелей.

Губы Барышевой дрогнули:

– Они все же наведаются сюда.

– Конечно, а ты скажешь им, что дала мне ключ от редакции. Вернее, даже не дала, а выбросила в окно, потому что я по какой-то причине не захотел подниматься в квартиру.

Она растерянно поглядела на Сомова:

– Но я рассчитывала поселить тебя в редакции. Одна моя коллега в отпуске, и ее комната пустует.

– Сначала и я так думал, – Леонид отставил чашку. – Но теперь… Вычислив мой звонок и не найдя меня у тебя, они догадаются, куда ты могла меня пристроить. Нет, в редакции мне появляться нельзя.

Лена ломала пальцы:

– Но где же тогда…

Леонид рассеянно тер переносицу:

– Не знаю… Пока… Но здесь оставаться опасно. Они придут с минуты на минуту.

Барышева метнулась в комнату и сунула ему в руку деньги:

– Пока все, что есть. Но если понадобится, я достану еще.

– Спасибо, – Леонид обнял девушку и прикоснулся губами к ее волосам. – В этом городке у меня единственный друг, – и, немного отстранив ее от себя, добавил: – Давай быстро поговорим о способе связи. Каждый день выходи прогуляться в парк. Там есть тихая скамейка под лапами итальянской сосны. Возле нее – урна. Она чистая, там вообще редко кто бывает. Именно в эту урну я буду бросать тебе пакеты с записками. Может, потом найду другой способ. А теперь прощай.

– До свидания, – выдохнула журналистка.

* * *

Выйдя на улицу, Леонид нырнул в спасительную темень близлежащего сквера и достал телефон. Надо отойти немного подальше от дома Барышевой и все же позвонить Павлу. Без помощи коллег ему не выкрутиться. Если он сделает вид, что согласен идти на мировую с бандитами, они не поверят и убьют его. Оперативник достал телефон и попытался включить. Дисплей любезно сообщил: разряжена батарея. Сомов похолодел и чертыхнулся. Такого оборота он не ожидал. Зарядное устройство находилось в пансионате и было для него недоступно. Пробираясь сквозь кусты, капитан медленно пошел вперед. Он еще не знал, куда приведет его едва заметная тропинка и как он проведет ночь. Тропинка змейкой сбегала к дороге. Притаившись за толстым стволом эвкалипта, Леонид наблюдал за дорогой. Он узнал этот район. Вот одноэтажное здание редакции. Темнота и тишина за окнами манили беглеца спрятаться внутри. Однако он подавил желание и вскоре получил подтверждение в правильности выбранного решения. Через пару секунд послышался топот ног, и пятеро здоровенных парней, здорово смахивающих на гангстеров девяностых, подбежали к ветхой двери редакции. В их руках блестели стволы. Взмах ноги – и деревянная дверь открылась. Преследователи устремились в проем. Луч фонарика, как подстреленная птица, метался по стенам помещения. Непрошеные гости громили все на своем пути. Сомов лишь тихонько посмеивался. Не надо считать других за идиотов! Закончив неприятные дела, банда, тихо переговариваясь, шла по тротуару. Интересно, навестили ли они Лену? Внезапно оперативника охватило нехорошее предчувствие. Да, он рассчитал, как должна ответить журналистка на вопросы бандитов, да только поверят ли они ей? Барышева славилась в городе любопытством и желанием раскопать запутанные дела. Григорьев и компания не оставляют свидетелей. Они могут не поверить девушке, что Сомов не был с ней откровенным. От плохого предчувствия вспотели ладони, холодными каплями покрылся лоб. Не разбирая дороги, движимый только одним желанием защитить невиновную девушку, единственного друга в бандитском городке, капитан мчался к ней. Тропинка в несколько метров длиной показалась ему марафонской дистанцией. Колючие ветки били его по лицу, но он не ощущал боли. Вот наконец и нужный ему дом. Окна первого этажа не освещены, однако это еще ничего не значит. Возможно, журналистка уже легла спать. Надеясь, что его никто не ждет в темном парадном, Леонид скользнул туда и, тяжело дыша, привалился к двери квартиры. Она открылась, и Сомов застонал от боли и отчаяния. Он уже знал, что увидит…