Беннет лукаво улыбнулся, заставив ее сердце забиться еще чаще.

— Чем сильнее я хочу тебя, тем больше он становится. Так что ты можешь судить сама, дразню я тебя или нет. — Он повернулся назад, продемонстрировав Филиппе свои мускулистые ягодицы, и стал шарить в карманах валявшегося на полу сюртука.

— Что ты ищешь?

Он показал коричневую трубчатую штуковину с красной ленточкой на одном конце.

— Это французский кондом. Он предохранит тебя от беременности. С этим я шутить, не намерен.

— Дай мне, Беннет!

После секундного колебания он покачал головой:

— В следующий раз.

— Ты думаешь, я что-то сделаю неправильно? — нахмурилась Филиппа.

— Нет, я полагаю, что от твоих прикосновений я больше не смогу сдерживаться и его применение станет ненужным. — Беннет аккуратно надел его на конец своего напряженного фаллоса, затем потянул вверх, как чулок, и перевязал ленточкой.

— Выглядит очень миленько, — фыркнула Филиппа. Оторвавшись, наконец, от созерцания мужского естества, она подняла взгляд на его лицо и увидела, что он пристально смотрит на нее. — Значит, говоришь, если я буду тебя трогать, ты не сможешь сдерживаться?

Не ответив, Беннет откинул волосы, упавшие на ее лицо, и крепко поцеловал. Его палец снова оказался внутри ее.

— Вот так, — пробормотал он, крепко прижимая ладонь к повлажневшим завиткам.

— О-о-о, — простонала она, а потом все взорвалось в ярком пульсирующем экстазе.

Беннет подался навстречу ей, и пока она все еще содрогалась от… от того, что он с ней сделал, убрал руку и стал очень медленно и осторожно вводить вместо пальца фаллос. Встретив ее потрясенный взгляд, он не улыбнулся — в его пронзительных изумрудно-зеленых глазах плясало пламя свечи.

— Сейчас, Филиппа, — сказал он и, поцеловав, резким толчком ворвался в нее. Острая боль на секунду заглушила наслаждение. Не сдержавшись, Филиппа взвизгнула, но Беннет заглушил ее крик новым поцелуем. Спустя мгновение боль отступила.

Чувствовать его внутри себя было так прекрасно, что невозможно описать словами. Его тяжесть, его запах, ощущение его обнаженной кожи, скользящей по ее коже, — Филиппа никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Теперь она и представить не могла, как до сих пор жила без всего этого.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Беннет и начал медленно двигаться в ней.

Ее пальцы взъерошили его волосы, она притянула его к себе и прошептала на ухо:

— Соблазненной. — Она откинула голову, поскольку его движения стали быстрее.

— Обними меня ногами. — Его речь была отрывистой. Растущее напряжение передавалось ей. Когда она обвила его ногами, ей показалось, что он проник в нее еще глубже. Она глухо застонала и вцепилась пальцами в его плечи.

Где-то в глубине ее тела опять начало разгораться пламя. Его толчки усилились. На секунду ей показалось, что их ритм совпадает с биением ее сердца. Потом это произошло снова — изысканное, сводящее с ума освобождение, и она, задыхаясь, издала хриплый стон.

Мышцы напряглись, тела слились. Быстрее, сильнее, глубже — и вот Беннет с яростным утробным рычанием замер. Его глаза были закрыты, а на лице появилось выражение полного экстаза.

Тяжело дыша, он уткнулся ей в шею, Филиппа водила пальцами по его спине, словно стараясь запомнить контуры каждой мышцы.

— Значит, вот что ты имел в виду, когда говорил, что будешь за мной ухаживать.

Он покачал головой и приподнялся, чтобы встретить ее взгляд.

— Нет, дорогая. Это желание… страсть. Ухаживание имеет другую цель.

Филиппа закрыла глаза.

— Какую цель?

— Женитьбу, — сказал Беннет и поцеловал ее.

— Женитьбу?! — воскликнула Филиппа, и ее прелестные карие глаза удивленно раскрылись. — Ты говорил о женитьбе не только для того, чтобы мой отец не выгнал тебя из дома кочергой?

Беннет ожесточенно замотал головой. Он все еще оставался внутри ее, лишь перенес часть своего веса на локти, чтобы ей было легче. Очевидно, многие решат, что он спятил, решив жениться на первой женщине, которую увидел после возвращения в Лондон.

Но такое решение он принял не сегодня. Близость с ней только подтвердил правильность этого решения. Видит Бог, она стоит десяти лет путешествий по трем континентам.

— Я пришла сюда не за предложением, — сообщила Филиппа. — И ты спросил меня, хочу ли я. Я согласилась. Так что ты не обязан жениться на мне. — Она толкнула его кулачком в плечо. — Я серьезно говорю.

— Разве я когда-нибудь говорил, что моя единственная цель — постель?

— Нет.

— Тогда не надо меня оскорблять.

— Извини, просто я немного ошеломлена.

Что ж, по крайней мере, в ней больше нет подозрительности и враждебности. Уже хорошо. Беннет нехотя отодвинулся от нее и сел.

— В какой стадии ухаживаний мы сейчас находимся, учитывая два букета, прогулку в коляске, два танца и музыкальный вечер? И нашу близость, конечно.

Филиппа тоже села, прислонившись спиной к полке.

— Первый букет не считается. Ты не следовал правилам. Близость тоже не должна считаться, — усмехнулась она.

— Все считается, Филиппа. Я тебе с самого начала говорил, чего я хочу от тебя. Но я не сделал предложения. Пока. Если хочешь, чтобы я следовал правилам, я буду посылать тебе цветы и возить на прогулки каждое утро.

Последовал еще один чувственный поцелуй.

— Правила — это для твоей пользы, ты же знаешь, — сказала Филиппа. — Ты не можешь ходить по Лондону и крушить топором условности. Во всяком случае, не в то время, когда ты пытаешься восстановить свою репутацию.

— Но теперь мы должны подумать и о твоей репутации. Когда она подняла руку, чтобы шлепнуть его по щеке, он вернулся к ласкам.

— Кстати, о репутации: а что ты намерен делать, если встретишь капитана Лэнгли? Рано или поздно это обязательно произойдет.

— Я этого жду, не дождусь. — Он поднял руку. — Я ведь могу убить человека одним пальцем.

Филиппа хихикнула, взяла его палец и потянула в рот. Ну, это уже слишком. Он должен опять получить ее. Немедленно.

— Мы должны…

Они оба вздрогнули от громкого вопля, раздавшегося прямо за дверью.

— Проклятие! — сдавленным голосом пробормотал Беннет и вскочил. За обезьяной вполне мог идти Джеффри. Или ее уже услышала половина кухонной прислуги, и теперь все кухонные работники направляются в кладовку, чтобы выяснить причину шума. — Одевайся! — сказал он, отодвинул ящик и чуть приоткрыл дверь.

Керо влетела в щель и сразу прыгнула на голое плечо Беннета, который поспешно задвинул ящик на место.