— Только не подумайте, что я это действительно сделала…Конечно, если бы можно было убить взглядом…

— А тебе-то чем покойница насолила? — удивленноспросила Надежда Николаевна. — Вы что, были с ней знакомы до той встречина даче?

— Еще как знакомы! — Девушка кривоусмехнулась. — В свое время она мне так подгадила…

— До чего же способная была покойница! —восхитилась Надежда. — Кажется, не было ни одного человека, с кем еестолкнула судьба и кому она не попортила бы крови! А все-таки, что у тебя с нейбыло?

Вика настороженно посмотрела на странную женщину и спросила:

— Я так и не знаю, кто вы такая. С какой стати я должнавам что-то рассказывать?

— Это Маргарита Михайловна, — представилаприятельницу Нина, — жена.., то есть вдова Ильи Константиновича.

Надежда благодарно взглянула на нее: сама того не зная, Нинаизбавила ее от необходимости лишний раз врать.

— Хороший был дядька… — проговорила Вика, — жалкоего… Такая нелепая смерть…

Ладно, я вам расскажу про то, как познакомилась с этойстервой. Только не здесь же нам разговаривать!

— Конечно, — Надежда огляделась, — туалет —не лучшее место для доверительной беседы… Есть здесь поблизости какое-нибудькафе?

— У нас на первом этаже есть кафетерий.

Не бог весть что, но посидеть можно.

Спускаясь по лестнице рядом с Викой, Надежда подумала:откуда, собственно, девушка знает о «нелепой смерти» Ильи Константиновича?

Кафетерий на первом этаже академии оказался скромным, ночистым и малолюдным. За стойкой, возле сверкающей хромом кофеварки, царилакрупная миловидная блондинка в белоснежном крахмальном фартуке.

— Здравствуй, Лида, — поздоровалась Вика сбуфетчицей, — нам три маленьких двойных.

Блондинка приветливо улыбнулась, при этом на щеках у неепоявились очаровательные ямочки.

Поставив чашечки на самый дальний от стойки стол, Вика уселась,обвела взглядом своих собеседниц и начала:

— Горностаева, как и я, родом из славного городаЗаборска.

Надежда кивнула: это ей уже было известно.

— Никогда там не бывали? — Вика пригубилакофе. — Немного потеряли! Потрясающая дыра! Двадцать тысяч жителей, заводжелезобетонных изделий, масложировой комбинат, пекарня и консервная фабрика.Осенью чуть свернешь с главной улицы — запросто можешь утонуть в грязи. Переддомом культуры — главная местная достопримечательность: памятник какому-тонеизвестному революционеру Пестрякову, выкрашенный серебряной краской.

Кто такой этот Пестряков — никто не знает, но он родился унас в Заборске, за что и удостоился монумента. Во время перестройки хотели былоснести этот памятник, да передумали.

В доме культуры по субботам дискотека. Вот и вся культурнаяжизнь. Правда, есть еще газетка — «Заборские новости». Согласитесь, название невпечатляет.

Вика допила остывший кофе и продолжила:

— В эту-то газетку и пошла работать Ира Выхухолева,закончив среднюю школу номер четыре. Устроилась секретаршей, поскольку не имеласпециального образования, но время от времени печатала в газете заметочки…

— Постой, — прервала девушку НадеждаНиколаевна, — как ты сказала? Выхухолева?

— Ну да, — Вика криво усмехнулась, —настоящая ее фамилия — Выхухолева, но согласитесь — это не звучит, так что своистатейки она подписывала звучной фамилией Горностаева. Заметки, сами понимаете,на волнующие темы: кража баяна в доме культуры, драка на дискотеке, благородныйпоступок третьеклассника Пузикова, нашедшего на улице кошелек с двенадцатьюрублями и вернувшего владельцу… На таких материалах имя себе не сделаешь!

Вика откинулась на спинку стула, перевела дыхание ипродолжила:

— Я училась в той же школе, только тремя классамипозже. Семья у меня была, по заборским понятиям, самая обыкновенная: матьработала тестоделом в пекарне, отчим — слесарем на консервной фабрике. Ну пил,конечно, так у нас в Заборске все пьют. Ну козел, конечно, редкостный, как унас в Заборске это — не особая примета. Жили мы в отдельном домике. Двекомнаты, кухня, удобства во дворе — в общем, как у всех. Мама тянулась запрогрессом, телевизор корейский купила — тоже как у всех. Домик старый,проводка никудышная, отчим, когда не на работе, — дрыхнет пьяный. Ну мамаполезла сама на чердак проводку чинить, а то ведь, и до пожара недалеко.Пробки, конечно, вывернула. А отчим, козел проклятый, проснулся, в доме —темно, он спьяну напугался, сунулся — пробки вывернуты, и ввернул их обратно…

Вика замолчала, тяжело вздохнула, опустила взгляд.

— В общем, убило маму током. Участковый пришел,повздыхал, написал — несчастный случай. Меня тетка к себе взяла, мамина сестра.Я последний год в школе доучивалась.

А тут Ирина, сволочь недорезанная, узнала про эту историю.Как же! В нашем болоте да вдруг такое событие! И решила она из этого случаявсе, что можно, выжать.

— Что тут выжмешь? — удивилась Надежда.

— Вот, — лицо Вики болезненно скривилось, — ивам кажется, что ничего. А она — смогла! Проявила, как говорится, настоящуюжурналистскую хватку! Уж больно, видать, хотелось ей из нашей дыры выбраться,из тени памятника революционеру Пестрякову. Как говорится, за ценой не постоим.Особенно если не самой платить. Если ничего не было — значит, надо выдумать…Повертелась она вокруг нашего дома, соседок досужих порасспрашивала. Были ли умамы с отчимом скандалы?

А как же! Да у кого же их не было! А из-за чего скандалили?Понятно, из-за чего: из-за водки, все ведь из-за нее, проклятой! Ну водка — этонеинтересно, это скучно как-то, это как у всех. А еще из-за чего скандалили? Нуеще из-за девчонки. Это из-за меня, значит.

А почему из-за меня скандалили? Мама отчима упрекала, что подому пьяный да расхристанный шляется, а тут девочка растет, я то есть. Опять жеденьги, что заработает, то и пропьет, а девочку одеть надо… А он ей, конечно, вответ — что чужую кровь кормить не нанимался… В общем, душевно так,по-родственному.

Вика снова замолчала. Надежда не торопила ее, понимая, чторассказ нелегко дается девушке.

— А она вот как это повернула… — Вика подняла глаза наНадежду. В глубине зрачков горела ненависть. — Что будто отчим мать убил,поскольку состоял со мной в интимной связи.

Надежда ахнула: такой поворот событий ее ошарашил.

— И накатала она такую статью, что хоть сейчас кино снимай.Будто это я по дому в неприличном виде расхаживала, чтобы мужика соблазнить, ичуть ли не сама его подбила с матерью расправиться!

Лицо девушки от волнения пошло пятнами.