Из кухни появился Майкл, но, почувствовав, что мешает серьезному разговору, нерешительно остановился на пороге. Паркер махнул ему рукой. На этот раз он был почти благодарен ему за невольное вмешательство. А может — и даже скорее всего! — вольное. Мало что ускользало от внимания Майкла Стротера.

Набрав полную грудь воздуха, Паркер медленно выдохнул и повернулся к Марис, которая села на плетеный диванчик в углу, предварительно сдвинув в сторону несколько географических атласов.

— О'кей, давай с этим кончать, Марис. Что ты хочешь сказать?

Она рассмеялась.

— Это не суд, и я не судья, — сказала она.

— Нет?

— Совсем нет. Но свое мнение у меня имеется, и я хотела бы его высказать. То, что я прочла, мне понравилось. Очень понравилось… — Она замолчала, переводя взгляд с него на Майкла и обратно.

— Что-то мне подсказывает, что следующее предложение ты начнешь с большого-пребольшого «но»… — заметил Паркер. Он старался говорить шутливым тоном, но голос его чуть заметно дрожал, и Марис снова улыбнулась.

— То, что я держу в руках, — только набросок, Паркер. Превосходный набросок, и все же это не совсем…

Майкл негромко кашлянул и, опустив голову, уставился на мыски своих кроссовок.

— Набросок?

— Именно… — Марис облизала пересохшие губы. — Да, написано очень хорошо, просто великолепно написано, но… Ты скользишь по поверхности, даешь только контуры, общие описания событий, тогда как они должны быть глубже, рельефнее.

— Понятненько…

— Да нет же, Паркер, это совсем неплохо, просто…

— Ты хочешь сказать — хуже некуда? — развернув кресло, Паркер покатился к стеклянной стене и остановился там спиной к Марис, неотрывно глядя на побережье, где легкие волны накатывались на песчаный пляж. На Санта-Анне сильный прибой случался крайне редко, и берег не был обезображен волноломами, дамбами и прочими инженерными сооружениями, уродующими континентальное побережье возле портов и поселков.

— Я вовсе не разочарована тем, что я прочла, — сказала за его спиной Марис. — Скорее наоборот…

В наступившей неловкой тишине ее негромкий голос прозвучал робко, почти испуганно. Из кухни доносился шум воды — там работала посудомоечная машина, но это был единственный звук, нарушавший безмолвие большого дома.

Неожиданно плечи Паркера начали трястись, и он поспешно закрыл ладонью рот, стараясь заглушить рвущиеся из груди звуки.

— О, Паркер, пожалуйста, не надо! — воскликнула Марис. Теперь она действительно не на шутку испугалась.

Этого он уже не выдержал. Повернувшись к ней вместе с креслом, Паркер захохотал во все горло. К нему немедленно присоединился Майкл.

Марис ничего не понимала.

— Твоя взяла, старый черт! — выдавил наконец Паркер. — С меня пятьдесят баксов.

— Я же говорил, — откликнулся Майкл, довольно хихикая. — Интуиция никогда меня не подводила!

Марис вскочила с дивана и с гневом посмотрела на обоих. Уперев кулаки в бока — чего, строго говоря, ей делать не следовало, так как тонкая блузка на груди тотчас натянулась, и мокрые кружева под ней обозначились яснее, — она сердито сказала:

— Несомненно, речь идет о какой-то очень веселой шутке! Не хотите ли посвятить меня в подробности, чтобы и я могла посмеяться вместе с вами?

— Это не шутка, Марис. — Майкл перестал смеяться, и на лице его даже появилось виноватое выражение. — Это было… гм-м… что-то вроде эксперимента. Лучше сказать — испытания.

— Испытания?

— Несколько месяцев назад мы прочли о вас статью в одном профессиональном журнале. Мне показалось — вы действительно отличный редактор и знающий издатель. А Паркер начал спорить, что вы, скорее всего, ничего особенного собой не представляете и что статью заказал ваш отец…

— Я сказал не «заказал», а «заплатил», — вставил Паркер. — Он заплатил за публикацию. А потом ваш отдел рекламы состряпал хвалебную статью, в которой тебя превозносили до небес.

— Да, — с несчастным видом согласился Майкл. — Уж очень вас в ней хвалили, Марис!.. Вот Паркер и завелся. Он сказал, что своей репутацией вы, без сомнения, обязаны деньгам своего папеньки и что вы выглядите слишком молодой и… гм-м… неопытной…

— Я сказал — «глупой», — снова поправил Паркер.

— …Чтобы отличить хороший текст от плохого, и что вы, наверное, не читаете ничего, кроме журнальных статей…

— О себе, — ввернул Паркер.

— Еще он сказал, — продолжил Майкл, бросив на него предостерегающий взгляд, — что хорошим книгам вы предпочитаете хороший… гхм!..

— Подберите нужное слово и заполните пропуск! — с блаженной улыбкой заключил Паркер.

Все это Марис выслушала молча, и на ее лице не дрогнул ни один мускул. Наконец она повернулась к Паркеру, и он сразу понял, что, когда в книгах пишут «ее глаза метали молнии», это не просто метафора.

Глаза у Марис были серовато-синими — совсем как грозовые тучи, которые внезапно наползают с запада жарким летним полднем, закрывая солнце. Обычно они были спокойны, но могли отражать и гнев, и ярость. Сейчас ее глаза потемнели, словно туча, готовая метнуть вниз жаркую молнию.

— По-моему, ты обиделась, — спокойно заметил Паркер, небрежно пожимая плечами. — Но припомни: я сделал все, что только было в моих силах, чтобы помешать тебе приехать сюда. Но ты все равно притащилась… Когда вчера вечером я, — он покосился на Майкла и решил не упоминать про поцелуй, — пытался убедить тебя уехать, ты не послушалась.

Но этих объяснений было явно недостаточно, чтобы Марис простила его.

— По-моему, ты законченный сукин сын! — отчеканила она.

— По большей части — да, — согласился Паркер и скромно потупился.

— Ты пытался меня проверить!

— Грешен, — согласился Паркер. — Пытался.

— И если бы я начала хвалить твою рукопись, ты бы понял, что я лгу…

— Или что ты — паршивый редактор.

— Я-то знал, что это не так, — вмешался Майкл, стараясь как-то смягчить ситуацию. — Мне приходилось читать книги, которые редактировали вы, Марис. Вот почему я сказал Паркеру, что его мнение о вас как о неопытном или неумелом редакторе является ошибочным. Когда же он предложил поспорить на пятьдесят долларов, я согласился… — Он слегка пожал плечами. — Это был верный выигрыш, я ничем не рисковал.

Марис кивнула в знак того, что слышала, однако гнев ее нисколько не остыл. Впрочем, на Майкла она почти не сердилась — больше всего ее пил Паркер, который сидел в своем инвалидном кресле и улыбался довольной улыбкой крокодила, который только что проглотил гнездо болотной уточки вместе с утятами. Несомненно, он продолжал поддразнивать ее, и Марис решила — это не должно сойти ему с рук. Она готова была сказать ему какую-нибудь резкость, но не знала — какую; пока же она раздумывала, Паркер спросил: