– И?..

– Он сказал, «Бикон». Я даже пошла в местный супермаркет и нашла такой флакон. Понюхала образец – и расплакалась. Продавщица, наверное, подумала, что я чокнутая.

Мэйси сделала пометки в блокноте.

– Продолжайте.

– Он задрал мою ночную рубашку и быстро овладел мной. Все время смотрел на меня, но взгляд у него был странным.

– Какого цвета у него глаза?

– Синего.

– Почему взгляд вам показался странным?

– Честно говоря, он казался печальным. – Ребекка покачала головой. – В общем, он кончил довольно быстро и натянул брюки. Я подумала, что он сейчас уйдет. Но он схватил меня за горло. Сдавил, и я начала задыхаться.

– Какие у него были ладони? Грубые или гладкие?

– Грубые.

– Вы видели волосы у него на предплечьях?

– Да. Темные.

– Татуировка? Шрам?

Ребекка закрыла глаза и вздохнула.

– У него на животе был шрам. Я видела его, когда он меня насиловал, – рубашка задралась.

– Где именно был шрам?

– Прямо поперек живота. И, похоже, не от хирургической операции, а от травмы. Неровный и уродливый.

– Вы молодец, мисс Кеннеди. Расскажите, что было дальше.

Кончиками пальцев Ребекка коснулась шеи.

– Он продолжал сжимать мне горло. Его взгляд изменился. Он был уже не печальным, а возбужденным. Душить ему нравилось больше, чем насиловать.

– Вы потеряли сознание?

– Нет.

– Он что-то говорил?

– Бормотал, словно разговаривал сам с собой.

– Голос низкий или высокий?

– Чуть громче шепота. И хриплый. Молодой. Думаю, он был ненамного старше меня.

Мэйси отметила, что Брук внимательно слушает, но не вмешивается.

– Он что-то еще говорил?

– Нет. Но остановился у туалетного столика и взял одну сережку из моего любимого комплекта. Я все время носила эти серьги.

– Вторую вы сохранили? – спросила Кроу.

– Нет. Но помню ее – золотой узел с жемчужиной в центре.

– А потом?

– Он ушел. Я не слышала, как он выходил из дома и думала, что он еще здесь.

– А на самом деле?

– Да, – прошептала Ребекка. – Он вернулся в комнату, словно не мог сдерживать себя. Подошел ко мне и погладил шею. А через секунду сдавил еще сильнее, чем раньше. Перед глазами у меня все поплыло, и я отключилась.

Она сделала несколько глубоких вдохов, как будто вернулась в прошлое и преступник душил ее.

– Что было дальше?

Ребекка скомкала бумажную салфетку.

– Когда я очнулась, он сидел и смотрел на меня. Я жутко испугалась. Он явно наслаждался моим страхом – этого не могла скрыть даже маска.

– А потом?

– Он снова начал меня душить.

– Сколько раз он это проделывал?

– Пять, может, шесть… Я сбилась со счета. Но последний раз был хуже всего. Я словно плыла в воздухе, а мир ускользал от меня.

После наезда грузовика Мэйси умирала в машине «Скорой помощи». Не было ни яркого света, ни голоса Бога, на который она шла, – только голос отца. Он приказывал ей оставаться в том аду, где она оказалась.

– У меня так болела шея, что я даже сама не могла до нее дотронуться, – продолжала Ребекка. – Помню, в тот последний раз я смотрела в его глаза и понимала, что больше не вернусь. Я не хотела умирать, но уже не могла оставаться в этой комнате и выносить такие пытки. Я сдалась. Перестала бороться, перестала дышать и просто смирилась.

– И?..

– Потеряла сознание. А когда очнулась, он растирал ладони, словно они устали. Наконец он встал, но не вернулся ко мне, а ушел. Остаток ночи я лежала, не шевелясь. Боялась, что он в доме и опять набросится на меня. Наконец вернулась мама и зашла ко мне.

– Где она была?

– У бойфренда. Сказала, чтобы я не принимала душ, и отвезла меня в больницу.

– Ваша мать не видела преступника, когда вернулась?

– Нет. Она никого не видела. – Голос женщины дрожал, глаза блестели. Она откинула голову назад и снова дотронулась до края высокого воротника.

– Я знаю, как вам было тяжело, – сказала Беннет. – Но вы отлично справились.

– Я не хочу вспоминать. Заставляю себя забыть прошлое.

– Но прошлое все равно находит к нам дорогу, – заметила Мэйси.

– Верно. – Ребекка вздохнула. – Я голосовала за Неваду, потому что желание, чтобы этого парня поймали, было сильнее желания забыть.

– Он больше с вами не связывался?

– В прошлом году был один странный звонок.

– От кого?

– Не знаю. Я ответила, а звонивший молчал. А потом мужской голос прошептал: «Я всегда буду тебя помнить». Потом он отключился и больше не звонил.

– Думаете, это был он?

– Уверена. Я рассказала шерифу Грину. Он все записал, будто это было важно, но, мне кажется, не стал ничего предпринимать.

Рапорт Грина был в деле Ребекки Кеннеди. Мэйси молча смотрела, как Брук берет две салфетки из коробки на столе и протягивает пострадавшей, а та промокает уголки глаз.

– Знаете, я больше не плаваю, поскольку одна лишь мысль, что нужно задерживать дыхание, приводит меня в ужас. Дурацкая мелочь, но это меня раздражает. Раньше я любила воду.

Такого рода травмы не проходят бесследно.

– Вы не откажетесь встретиться с художником-криминалистом?

Ребекка удивленно заморгала.

– Но я не видела его лицо.

– Вы можете не осознавать всего, что помните. Ее зовут Зои Спенсер. Очень талантливый и опытный специалист. Дайте ей шанс помочь вам.

– От этих набросков есть какая-то польза? Я видела их по телевизору, но они кажутся такими схематичными…

– Они действительно помогают, и некоторые исследования показывают, что даже больше, чем сбор отпечатков пальцев. Если вы согласны, я организую встречу завтра. Агент Спенсер будет беседовать с еще одной женщиной из вашего города.

– Да, конечно. Если вы считаете, что это поможет…

Мэйси почувствовала скованность женщины и приписала это страху.

– Вы узнаете его голос, если услышите вновь?

– Не знаю. – Ребекка перевела взгляд на окно. – Он по-прежнему здесь, так?

– Думаю, да.

– Он снова может прийти ко мне. Я имею в виду, что он уже звонил. Зачем он это сделал?

– Чтобы напугать вас и продемонстрировать, что ваша жизнь в его руках. Дело не в сексе, а в контроле и доминировании.