— Посмотрим сейчас? — как тут же буквально загорелся Фёдор Иванович. — Первый склад, полностью переоборудовали. Там еще за ним еще двое таких стоят. В одном просто формуем кирпич, а в другом уже бетонные блоки и железобетонные плиты. Работают исключительно все наши, кто хоть немного, знаком с аспектами земли. Нкаких других наемных рабочих. Только свои. И так же, малыми партиями, формируем черепицу. Склад, всегда пустует наполовину — что-то лежит, а что-то раскупают, или что-то сами пока идёт стройка принимаемых в работу.

Мы сделали круг, и я действительно увидел за одним из бывших складов ещё два подобных знания — нехило же однако развернулись здесь производственные мощности

— А то здание, это наш как раз сырьевой завод. Или говоря проще, мясной цех, — принял эстафету немец. — Егор Петрович иногда заезжает к нам, и мы открываем воронку. Теперь её открываем стоя на втором этаже, на специальной площадке, а все псы, которые появляются и не только псы просто попадают в сети, и не могут не причинить никому вреда. После этого их остаётся только добить, и подготовить к продаже, и заморозить мясо.

— А у вас что, я появились холодильники?

— Нет, холодильников нету — ответил Михаил Фридрихович. — Мария прекрасно справляется с поддержанием отрицательных температур на довольно большой площади. Поэтому такие продукты у нас всегда свежее. А теперь давайте посмотрим дальше.

Дальше, то я просто ахнул от изумления — огромная часть земли, сделано буквально вся была засеяна сельскохозяйственными посевами.

— Мы с Юрием Трофимовичем тоже, не сидели сложа руки, и сделали то, что умеем лучше всего — организовали небольшое, как это сейчас правильно и сказать — аграрное хозяйство. Злаковые культуры выращиваем ещё не все — но это вопрос времени. Ещё пару месяцев, и сможем полностью автономно, выращивать культуры не только для себя, но и на продажу.

Михаил Фридрихович буквально светился от гордости.

— Излишки есть уже сейчас, но мы предпочитаем, их сохранить, и вести учет о расходах, а если удастся выкупать выкупить или арендовать ещё и соседние земли, то у нас будут собственные поля, на которых у нас будет богатый урожай.

— Это просто потрясающие новости, сказал я. — Дайте угадаю, как минимум этот вопрос требует моего вмешательства?

— Да, и он тоже, — ответил Михаил Фридрихович.

— Понимаю, а теперь покажите мне пожалуйста, как вы разместились. Будет нехорошо, если вы живёте в ужасных условиях.

— Мы живём вон там, — показал Михаил Фридрихович куда-то в конец поля. — По крайней мере, наши крестьяне, с удовольствием поселились там, им это и привычнее, и понятнее, да и проще работать, когда поле рядом.

Я посмотрел вдаль, и увидел одноэтажные здания. выстроившиеся на краю поля. Причем, их было довольно много. Пожалуй, они бы все могли уместить, все три деревне.

— Возвели быстро — всего за несколько часов, — пояснил големостроитель. — Собственно говоря, возводили даже не мы, а мои дорогие големы. Стены собрали глинобитные, трамбовали раствор в опалубке, и так возводили их всё выше и выше. Крыша сделана из специального пористого материала, между всеми домами, поставили один колодец, чтобы где брать воду. Отделам или изнутри тоже махом — у нас ведь огромные таланты. Закупали только в принципе одежду, мебель, и подобные вещи. но это вы и сами помните, вы же занимались тогда поставкой. В принципе мы и раньше жили на Изнанке в таких условиях — вода из колодца, свет каждый может зажигать немного поколдовав, и печки такие же. В общем, живём также как и раньше. Хотя многим для счастья и этого вполне достаточно.

— Просто замечательно, — ответил я. — Не знаю сколько по времени, но думаю за пару месяцев подготовим высотку к жилью. И уже можно будет жить гораздо лучше. Никаких проблем не было?

— Да нет, не было, — ответил Юрий Трофимович. — Даже никто не приезжал задирать, как опасался Фёдор Иванович. Вообще никак проблем, а так, всем нашлась работа — и крестьянам, и нам.

Аня безмолвной тенью продолжалась шагать за мной, а мы оба продолжали осматривать мои владения. Да, однако эти люди проделали очень и очень нехилые работы, просто гордость берёт за людей, способных выполнить такой труд, и в такие сроки. Ребята сделали мне очень большой сюрприз, сделав всё это.

Пожалуй действительно есть шансы стать процветающим и очень сильным и крепким кланом. Как раз то, чего я когда-то хотел, и к чему я стремился. Даже рука теперь не мешает этому. Ну что ж, посмотрим, что можно сделать.

Проведя осмотр всего и вся, оговоря пару моментов, мы начали расходиться, а я повернулся к Петеру Людвиговичу.

— Герр Майер, я бы хотел вернуться к нашему разговору, который мы начали ещё по телефону — к печати.

Немец воровато огляделся по сторонам, после чего шепнул одними губами:

— Сюда.

Вместе за немцем мы прошли в один из переоборудованных складов, который теперь стал заводом. Петер не был бы Петером, если бы не построил себе в нём какую-либо лабораторию. Так случилось и в этот раз — внутри огромного ангара было небольшое помещение отделенное кирпичной стеной со стальной дверью, запирающийся на ключ. Немец достал ключ и отпердверь, после чего закрыл за нами.

Проделывал эти манипуляции он умудрился одними глазами спросить меня насчёт Анны.

— Она со мной, — ответил я.

Вместе с големостроителем они составили бы неплохой кружок заговорщиков, привыкших прятаться от всего и вся, устраивая тайные явки создавая пароли и такое прочее. У обоих это похоже в крови. Один просто привык прятаться, а второй привык прятать свои результаты исследования, и вообще всякую научную деятельность. не удивлён, что именно поэтому они так хорошо подружились.

Петер закрыл за нами дверь, жестом показал на два стула, сам стал расхаживать.

— Всё как я и говорил Константин, — сказал он. — Можно сделать временную печать, которая даже не будет временной, которая будет в замкнутом виде давать постоянный эффект. Её нужно будет грубо говоря вытатуировать на коже, или нанести другим способом более тонким. Рисунок нужно будет выполнить не полностью. И сделать так, чтобы он мог замыкаться. Когда он будет замкнут, то вы сможете направить в него огромное количество лебена, и он тут же хлынет наружу. Сырой поток так сказать.

— Почему бы не управлять этой самой печатью с помощью моей трансформации? — спросил я.

— Вспомните то, что, это печать будет выводить leben из вашего тела, — ответил немец. — Если вы однажды с помощью трансформации и замкните контур на своей коже, то потом будет постоянный отток, и вы не сможете снова трансформировать свою руку, и вы не сможете снова трансформировать печать.

— Да действительно, как-то я не подумал об этом, — ответил я. — Действительно, как же быть тогда в таком случае?

Немец заходил по кабинету, сжав пальцы в замок, размышляя что-то или подыскивая слова.