class="p">Истории Емели с поиском матери, а также проститутки Оксаны и ее прабабки ведьмы Пелагеи для краткости опустил. Рассказал о Божьем Суде в Переславле, помощи православной церкви, приходе Кузьмы Двурукого и перса-зороастрийца Фаридуна.

Паренек слушал мои истории с горящими глазами. Когда я закончил, он потянулся и сказал:

– Будто летопись прочел о походе доблестных русичей, или былину народного сказителя прослушал о русском героизме.

– А чего ж только русского? – поинтересовался я. – У нас чуть ли не половина людей была из других наций.

– Кто же это из вас? Ты, Иван, Богуслав, ушкуйник Матвей, волкодлак Олег, протоиерей Николай, богатырка Татьяна, Наина…

– Постой, не горячись. Давай не спеша разберемся. Наина иудейка, Венцеслав поляк, Фаридун перс, Кузьма, он же Кузимкул, волжский булгарин…

– Это что ж за нация такая?

– На Руси начинается река Волга, текущая потом через земли разных народов. Вот один из этих народов и называет себя Волжскими Булгарами. Когда-то давно они отделились от вас, Дунайских Болгар.

– Это те самые? – ахнул Доблестин. – О ком только в старинных сказаниях и услышишь?

– Наверное, – пожал плечами я. – Ни в их жизни, ни в ваших сказаниях я не разбираюсь.

– Да точно они! Ушли и пропали. Имени Кузимкул, Кузьма у нас нету, а Косма есть!

– Ну не знаю…

– А я знаю! Это наши ближайшие родственники, такие же лихие в бою!

– Все может быть, – уклонился от ненужной дискуссии я, а сам подумал: ну Доблестин! Вылитый историк будущего! Ухватил за уши два каких-нибудь совершенно разных факта, свел их воедино, приплел какие-нибудь сомнительные рукописи, и давай, пиши диссертацию, печатай монографии, выступай на телевидении – глядишь, и ты уже маститый ученый, профессор, а то и академик, лауреат какой-нибудь премии. А начинал с пустяка…

– А Косма и Дамиан это же исконно наши, христианские святые! – увлеченно продолжил болгарский юноша. – Загляни в любые святцы, хоть православные, хоть католические, в их день, 14 ноября, празднуют именины люди, в честь этих святых названные! Недавно Косма-кожевенник праздновал, отец к нему ходил.

Ну конечно! – подумалось мне, именно в православные святцы и заглянули истые мусульмане, родители Кузимкула, при выборе имени для сына. Куда же еще!

И сколько лет в 20 веке вещали о приходе казанских татар вместе с монгольскими войсками на Русь. Потом монголы ушли, а татары остались. А они вдруг оказались потомками Волжских булгар, поселившихся на Волге чуть ли не раньше русских, и разбивших в печальном для Руси 1223 году обнаглевшие после нашего национального позора – битве при Калке, этого поражения объединенного стотысячного воинства дружин одиннадцати русских князей, решивших поддержать пятидесятитысячную половецкую конницу, непобедимые доселе монгольские войска Субэдея и Джебе просто в хлам! И назад к Чингисхану, после этого посягательства на булгарские земли, из сорокатысячного войска вернулись всего жалкие четыре тысячи потрепанных монголов.

Так давайте еще попытаемся замазать свободолюбивый и смелый народ известием, что они, принявшие ислам в 922 году, в 11 веке уже втайне давали своим младенцам христианские имена.

Впрочем, в 21 веке и Анна Ярославна, королева Франции, была объявлена истинной украинкой, этакой щирой хохлушкой! И это излагает президент наших братьев-украинцев, с которыми у нас общие корни и история.

Еще чуть-чуть, и выяснится, что ее отец, вроде бы русский князь Ярослав Мудрый, был на самом деле исконный украинец, который выдав очередную дочку за европейского короля или конунга, нарезает в своем тереме гопака, попутно дергая за окладистые бороды глуповатых русичей-бояр. Вот оно как!

А сама Анна о своей национальности и не подозревала, наивно считая себя русской княжной, не ведая, что принадлежит к пока несуществующей нации.

Сразу потеряв интерес к разговору, я зевнул и незаметно взглянул на часы: время побудки подошло.

– Однако надо будить Ивана, нам ехать пора.

– Да куда вам торопиться! – вскричал раззадоренный Доблестин. – Сегодня заночуете, а завтра с утра, не торопясь, отправитесь в Лесичарску. Ваня уже оклемается, дед Банчо соскучится по своей бабке, все вместе по холодку и тронетесь. Глядишь, и погода наладится, а то уж мелкий дождик накрапывать начал.

Юнец не понимал, что если мы к вечеру не прибудем в Лесичарску, за нами прискачет карательно-спасательный отряд, возглавляемый взбешенной ревнивицей Наиной, волокущей за собой утомленного нехорошими излишествами Богуслава с вцепившейся в него мертвой хваткой Ванчей. Вот тут-то нам с Ванькой небо с овчинку и покажется!

И к месту дислокации нас все равно утащат, но под строгим контролем старших товарищей. Для Вани такой будет Наина, а для меня побратим, подзузукиваемый хозяйкой постоялого двора. Сами вперед коней побежим! В общем, надо ехать.

– У нас епанчи в сумках свернуты лежат, они дождя не боятся. Накинем капюшоны на головы, и вперед. Доедем еще засветло.

– Тут дорога глинистая, у лошадей копыта скользить будут. Не ровен час, рухнет где-то конь, да кого-нибудь из вас еще под собой подомнет, греха не оберетесь.

– Изловчимся как-нибудь, а если уж вовсе развезет, поедем помедленнее. Ты вот лучше скажи: у вас в селе факелы где-то отыскать можно?

– Конечно. В нашей лавке и отыщутся. Двух хватит?

– Давай для верности три. Я заплачу.

Доблестин отмахнулся и убежал, а я начал будить Ваню.

– Иван! Можно вставать, – потеребил я за крепкое плечо своего телохранителя.

– Не можно…, ничего не можно…, – как-то паскудно хрюкнул из миски с салатом мой защитник, – дай поспать…, – и дерзко захрапел, видимо приняв меня за кого-то местного, а скорее всего, местную.

Ах так! – возмутился я, и рявкнул во весь голос:

– Вставай, пся крев! Разоспался тут, холера ясна! – неожиданно обругал я парня почему-то по-польски, – а то сейчас бахну на башку ведро холодной воды! Зайцем у меня поскачешь!

– А, мастер…, – сразу опознал меня то ли по необычности выражений, то ли по привычному баритону Ваня. – Я ничего, сейчас встаю.

Он обтер лицо тыльной стороной ладони и с удивлением огляделся.

– Где это мы? В лесу же были! А тут столы какие-то, и я рожей в какую-то паскудную жранину упал…

Волна избыточного, а возможно, и суррогатного алкоголя, видимо напрочь смыла из памяти у Ивана события последнего времени.

– Потом разбираться будем. Ехать пора.

– Да мне бы умыться…

– Вон Доблестин факелы несет, сейчас покажет где у них тут умывальники для всяких пьяных харь, вроде твоей, висят.

Ваня с Доблестином ушли куда-то на задний двор, а я взялся рассматривать факелы. Сделаны хорошо, добротно, умело. Пакля в разные стороны не торчит, значит смола на руки капать не будет, конец довольно-таки толстой палки обожжен – огонь на нее не перекинется, славная работа.

На Руси,