Судя по всему, неудавшаяся попытка сблизиться с командующим русским флотом не очень озаботила «наследницу русского престола». Она написала несколько писем турецкому султану, предлагая свою помощь и стремясь склонить его к срыву мирных, Кючук-Кайнарджийских, переговоров с Россией. При этом ей хорошо было известно о недовольстве внутри Порты условиями договора, осведомлена она была также и о том, что султан Ахмет и его правительство смотрят на мирное соглашение лишь как на краткое перемирие. Как бы там ни было, но содержание писем русской принцессы быстро распространилось не только среди государственных служащих, но и среди других жителей османской столицы. Одни ее поддерживали, другие относились скептически, нашлись и такие, кто заявил, что история с самозванкой — очередной хитроумный трюк коварных русских, жаждущих любыми средствами завоевать земли Оттоманской Порты.

В конце 60-х годов XIX века в журнале «Русский вестник» был опубликовано историко-публицистическое повествование, подписанное псевдонимом М, о княжне Таракановой и принцессе Владимирской, из которого следовало, что после письма к Орлову и обращения к русскому флоту 24 августа 1774 года принцесса Елизавета вместе с агентом своего «вдохновителя» князя Радзивилла решила передать послание султану Ахмету.

Она писала: «Принцесса Елизавета, дочь покойной императрицы всероссийской Елизаветы Петровны, умоляет императора Оттоманов о покровительстве». Далее она описывала причины и обстоятельства, препятствовавшие ей доселе занять принадлежащий ей престол. По этому поводу она просила официального разрешения у султана на проживание в Константинополе — выдачи «фирмана» (паспорта) — не только для себя, но и для князя Радзивилла.

«Предлагая союз Порте, — писал автор М, — принцесса уверяла султана, что имеет в России много приверженцев, которые уже одержали значительные победы над войсками Екатерины, и что русский флот, находящийся в Средиземном море, в самом непродолжительном времени признает ее императрицей, что она уже послала в Ливорно воззвание к морякам». Не обошла своим вниманием принцесса и будущих союзников их общего с Турцией союза — Швецию и Польшу. Под письмом она подписалась: «Вашего императорского величества верный друг и соседка Елизавета».

Одну копию письма принцесса Елизавета предполагала передать великому турецкому визирю, а вторую просила переправить в Россию — своему «любезному братцу» Пугачеву, «сыну Разумовского». Очевидно, говоря о значительной поддержке ее предприятия в русском государстве, она имела как раз в виду пугаческие бунты, прокатившиеся в то время по восточной части европейской части России. Осведомлена она, по-видимому, была в тот момент и об усиленных слухах по поводу тесных сношений турецкого правительства с Пугачевым.

Считается, что письмо и его копии не дошли до адресатов, хотя и были отправлены в Константинополь. Якобы коварный князь Радзивилл, не желая компрометировать себя в глазах султана, приказал своему агенту, находящемуся в Царьграде, не отдавать послания «всероссийской княжны» по назначению. Елизавета этого не знала и с нетерпением ожидала ответа и вожделенного фирмана от султана.

В сентябре самозванка написала еще одно письмо султану с теми же просьбами и предложениями, однако, похоже, так и не сумела его отправить в Константинополь.

Тогда ей в голову приходит безумная идея склонить на свою сторону канцлера Российской империи, но в ответ граф Н.И. Панин лишь пренебрежительно назвал искательницу русского престола «побродяжкой». Не слишком сговорчивым оказались канцлер Швеции и влиятельные люди из других стран. Несмотря на неудачи, «принцесса всероссийская» не могла расстаться с мечтой получить султанский фирман. Не дождалась…

Княжна Тараканова. Художник К.Д. Флавицкий

Авантюра, задуманная поляками и воплощенная талантливой самозванкой, «всероссийской принцессой» Елизаветой, потерпела крах. Турецкий султан, на которого княжна возлагала большие надежды, тоже не помог ей. Возможно, холодность султана к самозванке была связана с вмешательством русского посланника Екатерины II А.М. Обрескова, который примерно в то время находился в Стамбуле и, несмотря на то что успел уже посидеть в Семибашенном замке за твердость в отстаивании интересов России, по-прежнему оставался тверд и непреклонен всего, что могло повредить Отечеству, а самое главное — не боялся прямо высказывать их турецкому владыке.

В начале 90-х годов XVIII века в Санкт-Петербурге была издана книга П.А. Левашева «Плен и страдание россиян у турков, или Обстоятельное описание бедственных приключений, претерпевших ими в Царь-Граде по объявлению войны и при войске, за которым влачили их в своих походах». Автором книги был бывший советник русского посольства в Константинополе, которого заточили вместе с послом Обресковым и другими членами русского посольства в Семибашенный замок в 1768 году, когда Турция объявила войну России. В своей книге очевидец Левашев описал это событие, положение заключенных, зверское обращение турок к своим пленным. Впоследствии, в 80-х годах XVIII века, таким же несговорчивым, однако твердым в своих требованиях был русский посол Я.И. Булгаков, которого тоже не сломило заключение в султанскую тюрьму, по выходе из которой он все же выполнил поручение государыни, связанное с признанием Турцией законности передачи Крыма Российскому государству…

Аудиенции христианских послов у турецкого султана с давних времен вплоть до XVIII века были обставлены витиевато и зачастую включали в себя церемонии, унижающие посетителей. Тогда не только частное лицо из иностранцев не смело появиться на глаза султану, но даже государственные представители и послы, имеющие верительные грамоты, вынуждены были проходить разнообразные обряды и церемонии, выполнять не всегда понятные требования.

Вначале посол должен был бесчисленное количество раз беседовать с верховным визирем и другими султанскими приближенными. Часто после окончания этих бесед приходилось долго ждать встречи с самим султаном. При этом посол никогда не был уверен, состоится ли их встреча. Даже если согласие на аудиенцию от турецкого владыки было получено, это не означало конца мытарств посланника.

Аудиенция русского посольства у султана. Художник М.Н. Воробьев