– Плохо, что не Шерлок Холмс, а то хотелось бы о себе послушать, – язвил, не унимаясь, Мелентьев.

– А хотите? – принимая вызов, хищно сощурился Прокофьев.

– Ну, попробуйте, блесните дедукцией.

– А мне показалось, что дедукцией увлекаетесь вы. Возможно, жена в курсе.

– В курсе чего? – нахохлилась женщина.

Глядя на нее, Прокофьев понял: никакая сила не заставит ее покинуть палату. А остановиться он уже не мог: Мелентьев больно задел его профессиональную струнку.

– Дедукция – понятие растяжимое, это ведь могут быть медицинские сайты или оружейные, я, например, юриспруденцией интересуюсь. – Егор осторожно коснулся руки собеседника, обращая внимание на замытое чернильное пятно. – Когда создаете пароль для работы с дедукцией, надо его на бумаге записывать, а вы на руке, видно, торопились.

– Какой пароль? – дернулся Мелентьев, вырывая руку.

– И допоздна за компьютером засиживаться не стоит. Ночью в спальне темно, супруга свет включать не велит, а ночью все кошки серы. И носки тоже.

– Какие носки? – Валерий Макарович глянул вниз, приподняв одну ногу, затем другую.

И покраснел. Один носок у него черный, а другой синий.

– Под утро температура падает, – продолжал Прокофьев. – В спальне прохладно, хочется надеть носки, а еще не рассвело. Вы уж в следующий раз поаккуратней будьте.

– И вернулся ты под утро! – уперев руки в бока, сказала Мелентьева.

– Да у меня доклад! – Голос у Валерия Макаровича нервно дрогнул.

– Жаль, что вы, Евгения Викторовна, мужу не поверили! За пинцет схватились.

– За пинцет?! – Мужчина провел пальцем по щеке возле правого уха.

Именно там Прокофьев и заметил маленькую поверхностную ранку. Из левого уха волосинка торчала, а из правого нет. Видимо, Мелентьев дернулся, когда жена вырывала волос из уха, острый край косметического пинцета царапнул кожу.

– Поверьте, Евгения Викторовна издевалась над вами с самими благими намерениями… Евгения Викторовна, в следующий раз очищайте от волос оба уха.

– В следующий раз я ему… – начала было Мелентьева, но Прокофьев ее перебил:

– И еще будьте внимательней, когда везете ребенка в сонном состоянии… – Он вынул из кармана для носовых платков маленькую куклу из детского набора. – В детский сад… Или сейчас лето, какой детский сад? Куда вы везли дочку?

– Вообще-то внучку! – Мелентьев искренне обрадовался, уличив Прокофьева в неточности.

– Но куда-то везли… Это правильно, на Садовой улице сейчас небезопасно… Валерий Макарович, вы же знаете об убийстве в доме Хвойникова? И даже что-то видели.

– Может, видел, а может, и не видел.

– Вы возвращались с работы наверняка на машине… У вас есть видеорегистратор?

– Да, конечно.

– Хотелось бы посмотреть, что он у вас запечатлел. И желательно с комментариями. Давайте с самого начала, вы возвращались домой… – Егор показал пальцем на себя, а затем на Мелентьева.

– Возвращался. С объездной дороги. По ней самый короткий путь, ну, в некоторых случаях. Еду, смотрю, машина в поле стоит, минивэн, старенький такой, краска выцветшая, местами облупленная. «Мицубиси», кажется. Окна затемненные, никого не видно, если спереди смотреть. А я проезжаю, смотрю, мужчина какой-то за машину заходит. Только руку его увидел и ногу. А в руке номер. Регистрационный номер. Я думаю, он его с машины снимал, а меня увидел, за машину спрятался. Но, видимо, я быстро ехал, не успел он совсем спрятаться.

– Номер снял, и машина осталась без номера? Или накладной номер сняли, а настоящий остался?

– Настоящий… – задумался Мелентьев. – Кажется, номер на машине был. Но точно не скажу.

– А регистратор у вас только с прямым обзором? – в надежде на отрицательный ответ спросил Прокофьев.

Но, увы, мужчина подтвердил его опасения.

– Только прямо видит, – кивнул он.

– И человек с номером в кадр не попал?

– Вряд ли.

– Что еще вы видели?

– Что видел? Ну я же проехал и не останавливался. Один раз назад глянул, и все… «Ниссан» видел, «Мурано», – пожал плечами Мелентьев. – Но он ехал впереди.

– В этой машине что не так?

– Да нет, все так, просто говорю.

– «Мицубиси», значит.

– Темно-синего цвета.

– В этой машине могли находиться опасные преступники. – Прокофьев не шутил, но при этом все же хитрил. – Не думаю, что они могут угрожать вашей семье, но чем скорей мы их возьмем, тем лучше. Валерий Макарович, мне нужно срочно ехать к себе в Управление.

– Ехать?! А как же рука?

– Рука меня не беспокоит.

– Странно, меня беспокоит, а вас нет. Я поговорю с вашим лечащим врачом, если возможно, вас выпишут, если нет… А запись с видеорегистратора вы можете посмотреть в моем кабинете! – начальственно глядя на Прокофьева, отчеканил Ме– лентьев.

Видеорегистратор, как оказалось, выдавал на экран хорошую картинку, но в момент, когда в кадре появился подозрительный минивэн, качество записи заметно упало. Возможно, преступники врубили свой генератор помех. Но это воздействие всего лишь ослабило сигнал, поступающий от камеры на записывающее устройство, а заглушить его не смогло. Прокофьев смог разглядеть и минивэн, и даже прочитать передний номер. А номер такой же грязный, как и машина, скорее всего, это была фальшивая накладка. Человек, менявший номера, в объектив регистратора не попал. Не увидел Прокофьев и людей, находившихся в салоне. Понял он только одно: водитель в машине отсутствовал.

Попал в поле зрения и «Ниссан Мурано», Прокофьев смог рассмотреть человека, сидевшего за рулем. И как это ни странно, не очень удивился, узнав в нем Сарычева.

Кабинет главного врача находился этажом выше, в общей сложности Егор прошел метров сто, поднялся и спустился по лестнице, но этого хватило, чтобы рука снова разболелась. И еще швы слегка разошлись, кровь просочилась сквозь повязку. Но прежде чем отправиться в процедурную, Прокофьев переслал Бордову запись с регистратора и велел срочно доставить к нему Сарычева.

Рану осмотрели, руку перевязали, боль сняли, в палате