жизни сотни последователей Григориана. Столь сильный звук оказался неожиданностью. Он пронизывал все вокруг, заставляя трепетать листья на деревьях, распугивая птиц и вызывая у непосвященных томительное сосание под ложечкой. Казалось, что даже рябь на поверхности озера вызвана не ветром, а именно этим звуком. Случайные прохожие, водители телевизионных машин, продавцы лавок и все остальные, кто не трубил, замерли, обернувшись в сторону трубящих. Бродячие собаки перестали чесаться и повернули головы. Вороны, собравшиеся было «во все воронье горло…», поперхнулись и так и не каркнули. Воцарилось странное равновесие – трубный звук и тишина. Звук в тишине. Они подчеркивали друг друга, и это сочетание затягивало, будто волшебный водоворот.

Молодая журналистка местной газеты тихо сказала: «Да-а…!» Женская интуиция подсказывала ей, что скоро эта христианская секта станет самой популярной в России…

Июльский WEEK-END

В деревне Кутяпкино вечерело. Теплый июльский ветерок чуть слышно шелестел кронами деревьев, притомившееся за день солнце откатилось поближе к горизонту и, как будто расслабившись, стихло, умерив свой жар. В тени уже начала потихоньку собираться прохлада. Субботний вечер обещал быть прекрасным. Хотя и не для всех. В частности, двое местных жителей – Иван и Александр никак не могли насладиться великолепием природы, ибо их снедали проблемы социального, духовного, а местами – и чисто физиологического порядка.

Суть в том, что вчера, возвратившись с работы, они начали вдохновенно отмечать пятницу, а в субботу – с энтузиазмом продолжили. И все бы ничего, но запасы спиртного у них иссякли, а источник его поступления внезапно оказался недоступен. Кутяпкино – деревня маленькая, магазинов в ней не было отродясь, а бабка Марфа, известная тем, что варит самогон качественно и с прилежанием, внезапно убыла в райцентр, в больницу, чтобы ухаживать за своим сыном, Петькой. С Петькой произошла неприятная история.

Вкусив сверх меры маминого самогона, он восхотел весьма женщину. Ближайшая замеченная им женщина оказалась женой соседа, к которой он и приблизился, будучи неколебим в своем намерении. Никто не знает, в каком ключе развивалась бы ситуация, если бы внезапно с поля не возвратился домой сосед. Увидев Петьку, пристающего к его жене, он разъярился и стал прогонять сластолюбца. Петька испугался и поспешил удалиться. Сосед же, по излишней горячности, сразу успокоиться не смог, да и упускать удачный момент для атаки со спины оказалось противно его природе. И он двинул удаляющегося Петьку по затылку чем под руку подвернулось. Поскольку под руку подвернулась штыковая лопата, затылок несколько повредился и Петьку пришлось госпитализировать. Из-за этой дурацкой истории и страдали наши друзья.

Они уже вошли в ритм и выпить хотелось неимоверно. Тогда Иван предложил: давай пойдем в Бочково, там завсегда затариться можно. Александр подумал и согласился – хотя идти девять километров, но надо – значит надо. Без малейшего промедления друзья двинулись в путь. И преодолели его неожиданно быстро, даже не почувствовав. Видимо, благодаря столь весомому стимулу. Место, где вершилось самогоноварение, также нашлось будто само собой и они отоварились. По пути друзья еще зашли в колхозный ДК, где взяли пива, хлеба и консервов из рыбных фрикаделек, после чего стали искать место, где можно приткнуться, дабы без посторонних предаться возлиянию и передохнуть после дороги. Им не хотелось, чтобы кто-то вклинивался в их приватную беседу, и еще меньше хотелось делиться самогоном с каким-нибудь безденежным алкашом. А таковой обязательно бы обнаружился и начал бы ходить вокруг них причитая: «Ребята, ну налейте 50 грамм, помираю!» Поэтому они вышли из деревни и двинулись к местному кладбищу. Там, около крайних могил, притулился куст сирени с аккуратной впадиной посередине, будто призывающей усталого путника остановиться, присесть и расслабиться, закутавшись в покрывало ветвей.

«Эх!!!» – радостно потер руки Иван, расположившись внутри куста. Ивану недавно исполнилось сорок, хотя выглядел он больше, чем на сорок пять. Его крепкое, мускулистое тело увенчивалось угловатой головой, широкое, испещренное оспинами лицо, укрывалось в окладистой черной бороде. Волосы разметались черными вихрами, в которых местами уже белела седина. Работал Иван кузнецом в совхозной кузнице, имел шесть классов образования, но традицию чтил, иногда ходил в церковь, из 10 заповедей помнил не менее семи, и даже специально, чтобы выглядеть в православном стиле, отпустил бороду. Друг его Александр, тоже лет сорока, выглядел еще старше Ивана. Он был на полголовы повыше, имел рыхлое тело с небольшим, но надежно оформившимся брюшком, короткие светлые волосы, круглую голову и большие мешки под глазами. Его серые глаза большую часть времени ничего не выражали, являя собеседнику такую пустоту, что у городских, впервые встретивших Александра, порой по спине бежали мурашки. Впрочем, этот недостаток легко исправлялся, когда Александр принимал на грудь граммов 200-250. Тогда его глаза загорались, оживали, и он делался даже симпатичным, но ровно до того момента, как действие 250 кончалось, либо пока не начинался отходняк. Впрочем, последнее бывало только если принять «по 250» удавалось несколько раз кряду, а так везло не всегда. По местным меркам Александр был очень образованным человеком, так как закончил сельскохозяйственный техникум и работал электриком.

Сейчас они оба находились в приятном возбуждении. Иван открыл зажигалкой бутылку пива, опрокинул ее себе в рот и выпил залпом, не отрываясь, по завершении смачно утерев рот рукавом. Пустую бутылку он аккуратно убрал в свой рюкзак, намереваясь после сдать. Тем временем Александр нарезал хлеб и откупорил консервы. К пиву он не потянулся, так как первую бутылку выпил еще по дороге, а время следующей пока не пришло. К тому же пиво они брали не чтобы его пить, а чтобы запивать самогон. Друзья давно подметили, что так он идет веселее.

– Ну, понеслась! – строго сказал Александр и торжественно поднял свою кружку с отбитой в разных местах эмалью.

Пойло было отвратительным. Невероятно отвратительным. Даже столь профессионально подготовленным мужам с трудом удавалось проглотить эту едкую жижу. Они аж вздрагивали. А запах от нее исходил такой, что облачко комаров, кружившее над ними, быстро рассеялось. «Эх, где ж ты бабка Марфа… – грустно подумал Иван. – Надо ж было Ваське схватить именно лопату, ну звезданул бы хотя бы граблями…»

Тем не менее, процесс шел и, коротая время за нехитрыми разговорами, ребята довольно скоро допили весь самогон и большую часть пива. Бухло не дремало. Казалось, самогон пытается скомпенсировать свой непотребный вкус максимально мощным действием. А может, так оно и было. У Александра с необычной интенсивностью загорелись глаза, а Иван ощутил внутри себя недюжинную силу. Ему захотелось сделать что-то яркое, значительное, разгуляться и телом, и душой. Он