Положив трубку, Кит вздохнул. Ну что же, я хотя бы попытался. И это задокументировали. Теперь переходим к не столь простой части.

Выудив бумажку с записанным номером телефона Марлона, Кит вбил номер в мобильный, выкрутил на максимум громкость — слух с годами стал барахлить — и быстро, боясь передумать, нажал кнопку вызова. Напряженно вслушиваясь в гудки, Кит вдруг сообразил, который сейчас час в Хьюстоне, и уже успел представить себе сонного Марлона, хватающего трубку с прикроватной тумбочки. Но вместо этого в трубке послышался дружелюбный и искренний голос типичной техасской матроны:

— В “Обществе этических результатов” очень рады, что вы нам позвонили! Помните: для нас нет ничего важнее вашей безопасности!

Прогрохотал какой-то марш, сменившийся чрезвычайно американским голосом самого Марлона:

— Хелло! Говорит Марлон. Искренне вас заверяю, что все ваши запросы крайне конфиденциальны и обрабатываются в соответствии с принципами честности и благоразумия, принятыми в “Обществе”. Мне очень жаль, но именно сейчас у нас нет никого, кто мог бы ответить на ваш звонок. Но если вы будете столь любезны, что оставите сообщение не более двух минут длиной, вскоре с вами свяжется ваш личный консультант. Говорите после сигнала, пожалуйста.

А приготовил ли Кит “сообщение не более двух минут длиной”? За долгую и бессонную ночь он обдумал все.

— Это Пол. Мне нужно поговорить с Эллиотом. Эллиот, это Пол, мы встречались три года назад. Тут произошло одно пренеприятное событие — не по моей вине, вы уж поверьте. Мне срочно надо с вами переговорить. Разумеется, не по домашнему телефону. У вас есть номер моего мобильного — обычного, не зашифрованного, конечно. Он не изменился. Давайте договоримся о встрече в самое ближайшее время. Если вы не можете встретиться со мной сами, пришлите кого-то, кому я могу доверять, — кто в курсе дела и сможет восполнить некоторые пробелы в истории, которые очень меня беспокоят. С нетерпением жду вашего ответа. Спасибо. Пол.

С чувством выполненного за две минуты долга Кит повесил трубку и пошел по тропинке. Шеба радостно скакала рядом. Но через сотню метров радостное настроение его покинуло. Сколько придется ждать, пока кто-нибудь перезвонит? И где ему дожидаться этого звонка? В Сейнт-Пиррене мобильники не ловят сигнал — и неважно, какой у тебя оператор. Если он поедет домой, то только и будет думать о том, как бы оттуда выбраться. Разумеется, потом, когда придет время, он расскажет своим домашним, что он сделал и чего добился, — но только когда действительно чего-то добьется.

В общем, вопрос в том, есть ли альтернатива. Какое-нибудь место, куда Марлон мог бы дозвониться, но где Кита не достали бы жена с дочкой. Ответ сам пришел в голову — зануда адвокат из Труро, которого Кит недавно нанимал разобраться с семейными доверительными фондами. Там ведь могло что-нибудь случиться, верно? Чисто теоретически. Например, всплыла какая-нибудь юридическая закавыка, которую срочно нужно устранить. А Кит, замотавшись с делами, совершенно забыл рассказать об этом жене и дочери. Такое ведь возможно? Вполне. Оставалось только позвонить Сюзанне. Задание непростое, но выполнимое.

Подозвав Шебу, он вернулся в машину, поставил телефон на базу, завел двигатель и чуть не подпрыгнул, услышав противный вой — звонок мобильника на полной громкости.

— Это Кит Пробин? — раздался мужской голос.

— Да, я Пробин. Кто говорит? — Кит в спешке отрегулировал громкость.

— Меня зовут Джей Криспин, я из “Общества этических результатов”. Я о вас наслышан. Эллиот сейчас недоступен, занят другими делами. Как вы смотрите на то, чтобы поработать со мной? — спросил он.

Дело было улажено уже спустя пару секунд. Они договорились встретиться, и не завтра, а сегодня же. И никаких вам ахов-охов, никакого пустословия. Голос настоящего британца, образованного, такого же, как Кит, уверенного в себе, что само по себе уже о многом говорит. В других обстоятельствах Кит был бы рад познакомиться с обладателем такого голоса поближе — именно это он и сказал Сюзанне, разумеется, немного перефразировав, пока спешно одевался, намереваясь успеть на поезд из Бодмина в 10:41.

— Кит, держись там, — попросила Сюзанна, обнимая его изо всех своих невеликих сил. — Не то чтобы ты был слабым человеком, вовсе нет. Просто ты добрый, порядочный и всем веришь. Джеб тоже был порядочным, ты сам говорил. Верно?

Разве он так говорил? Наверное. Впрочем, Кит не преминул напомнить жене, что люди меняются и не всегда эти перемены к лучшему. А некоторые и вовсе слетают с катушек.

— И ты спроси этого твоего мистера Британца, кто бы он ни был, правду ли говорил Джеб. Неужели тогда и впрямь погибли ни в чем не виноватые люди, да еще женщина с ребенком? Я не хочу знать, зачем проводили эту операцию, и не должна этого знать. Но вдруг то, что написал Джеб на этой проклятой квитанции, — правда? Вдруг именно из-за этого тебя перевели на Карибы? Тогда мы должны взглянуть правде в лицо. Мы не можем жить во лжи, как бы приятно это ни было. Верно ведь, дорогой? Ну, или я не могу, — добавила Сюзанна, подумав.

А Эмили, отвозившая его на станцию, выразилась еще более ясно:

— Что бы там ни стряслось, маме нужно знать.

— Да и мне тоже, видишь ли! — внезапно разозлившись, вспылил Кит и тут же пожалел об этой вспышке.

* * *

Кит раньше не бывал в гостинице “Коннот”, что в районе Вест-Энда, и, сидя в одиночестве в постмодернистском великолепии ее салона, он об этом жалел — иначе не заявился бы сюда в стареньком немодном костюме и потрескавшихся коричневых ботинках.

— Если мой рейс задержат, просто скажите, что ждете меня, и о вас позаботятся, — велел ему во время телефонного разговора Криспин, не потрудившись уточнить, откуда и куда собирается лететь.

И впрямь, стоило только Киту произнести имя Криспина, мажордом в черном костюме, похожий за своей стойкой на оркестрового дирижера, расплылся в улыбке:

— О, сэр Кристофер, наверное, вы устали после долгой поездки? Ведь Корнуолл отнюдь не ближний свет! Что предложить вам в качестве аперитива? Мистер Криспин угощает.

— Мне, пожалуйста, чайничек чаю. Я сам заплачу. Наличными, — гордо объявил Кит, не собираясь поступаться собственной независимостью.

Но выпить всего лишь чашку чая в “Конноте” не так-то просто. Пролистав обширное меню, Кит наконец остановился на пункте “Шик и шок: послеобеденный чай” и теперь беспомощно смотрел, как официант сгружает на столик печенье, булочки и сэндвичи с огурцом — все в общей сложности за тридцать пять фунтов, не считая чаевых.

Кит ждал.

В салон заходили потенциальные криспины, не обращали на него ни малейшего внимания и присаживались к другим посетителям. Киту казалось, что обладатель такого сильного и властного голоса и выглядеть должен соответствующе: быть широкоплечим, гордым, уверенным в себе. Он помнил, какие панегирики пел Криспину Эллиот. Кит, чуть нервничая перед встречей с обладателем столь мощной харизмы, гадал, какой облик имел сей властный мужчина. И он ничуть не был разочарован, когда к нему подошел элегантный мужчина среднего роста где-то чуть за сорок, в хорошо сшитом сером костюме в тонкую полоску, пожал руку и тихо сказал: