— Нет, это произошло совершенно случайно, — твердо ответил Кит, в глубине души вовсе в этом не уверенный.

— А местные газеты или радиостанции в Корнуолле не могли сообщить, что вести праздник будут сэр Кристофер Пробин и его супруга?

— Могли, конечно.

— Ну вот, возможно, так он вас и нашел.

— Нет, — упрямо ответил Кит. — Пока Джеб не приехал на ярмарку, он даже не знал, как меня зовут. Ну а там просто сложил два и два, — весьма гордый своим упорством, добавил он.

— И фотографий ваших нигде не печатали, значит?

— Мы никому свои снимки не отправляли. Кроме того, если бы наши фото появились в газете, нам бы об этом тут же сообщила миссис Марлоу — наша домоправительница, — непоколебимо продолжал Кит. — А уж если бы она не заметила снимки в газете, то ей немедля донесли бы об этом другие жители деревни.

Подошедший официант поинтересовался, не желают ли господа повторить заказ. Кит сказал, что с него достаточно. Криспин велел принести им обоим еще по бокалу, и Кит не стал с ним спорить.

— Хотите, расскажу вам, чем мы занимаемся на работе? — предложил Криспин, когда официант ушел.

— Не уверен. Это все-таки не мое дело.

— А мне кажется, вполне ваше. Вы были хорошим работником министерства, Кит. Надрывались на благо Королевы, честно заработали пенсию и рыцарское звание. Но были ли вы полноценным игроком на этом поле? Агрессивным добытчиком, как говорят в корпоративном мире? Нет, скорее, первоклассным пособником, вовремя подставляющим плечо другим. Признайте, я ведь прав?

— Не понимаю, к чему вы клоните, — недовольно буркнул Кит.

— Я говорю о мотивации, — терпеливо объяснил Криспин. — О том, что заставляет обычного среднего англичанина по утрам вылезать из кровати: деньги. Барыш. Бабло. Понимаете? А в моем бизнесе — не в вашем — все бьются за жирный кусок пирога, который раздают после удачного выполнения операции, подобной “Дикой природе”. Оттого так много обиженных вроде Джеба, которые вдруг возомнили, что и им причитается чуть ли не половина бюджета страны.

— Вы, кажется, позабыли, что Джеб был военным, — горячо возразил Кит. — Служащим британской армии, который не очень-то любил охотников за головами. Он сам мне об этом говорил. Джеб терпел наемников, но и только. Сам он гордился своей службой на благо Королевы и большего не хотел. Он это очень ясно дал понять, — с жаром добавил Кит.

Криспин медленно кивал, словно человек, чьи самые худшие опасения вдруг подтвердились.

— Ох, боже мой. Бедный Джеб, бедный парень. Он правда так сказал? Господи боже, — завздыхал Криспин. — Солдат Ее Величества Королевы не хочет иметь ничего общего с наемниками, но не прочь ухватить себе кусок от их пирога? Прекрасно, просто прекрасно. Молодец, Джеб, ничего не скажешь. Высший пилотаж лицемерия. А когда он не смог получить то, что хотел, тут же повернулся к нам задом и навалил кучу прямо перед дверью “Общества этических результатов”. Вот ведь двуличный маленький… — начал было Криспин, но все же решил не заканчивать предложение.

Но Кита так просто с толку не собьешь:

— Послушайте, это вообще-то не имеет никакого отношения к моему делу. Я так и не услышал от вас внятного ответа, верно? Ни я, ни Сюзанна.

— Ответа на что, простите? — спросил Криспин, до сих пор, видимо, пытавшийся унять бурю, которая поднялась в его душе.

— Ответа, ради которого я сюда приехал, черт бы вас побрал. Было убийство или нет? К черту награды, деньги и прочую чушь. Меня это не волнует. Ответьте мне на один вопрос: убили вы в ходе операции невинных людей или нет? Да и других тоже. И если убили, то кого? В общем-то, неважно, были они в чем-либо повинны или нет. Важно только одно: были ли жертвы? И во-вторых, — разгорячившись, Кит лишился способности рассуждать строго и логически, — убили ли тогда женщину и ее ребенка? Или вообще какого-нибудь ребенка? Сюзанна имеет право знать правду, как и я сам. Нам нужно что-то ответить нашей дочери, Эмили, которая тоже была тогда на ярмарке. Она слышала слова Джеба, хотя и не должна была их слышать. Это не ее вина, тем не менее факт остается фактом — теперь она тоже в курсе. Не знаю уж, много ли она поняла, но и того достаточно. — И, до сих пор мучаясь чувством вины после их расставания на станции, Кит добавил: — Слух у нее отличный, так что она тут ни при чем. Просто она врач. Привыкла быть наблюдательной. И она должна знать правду, всегда и во всем. Такая уж у нее работа.

Криспин, похоже, удивился и немного огорчился, поняв, что Кит все еще требует от него каких-то ответов, но все же решил удовлетворить его любопытство.

— Кит, давайте сначала хорошенько подумаем, а? — дружелюбно предложил он. — Вы что, и впрямь думаете, будто старый добрый МИД перевел бы вас на Карибы и наградил рыцарским званием, если бы во время операции были жертвы? Не говоря уж о возможном допросе где-то в подвалах Игрока.

— Такое вполне возможно, — упрямо ответил Кит, не обращая внимания на то, как фамильярно окрестил родное министерство его собеседник. — Они хотели, чтобы я молчал, чтобы убрался куда подальше, не стал задавать лишних вопросов. В свое время министерские делали вещи и похуже. Сюзанна так считает, во всяком случае. И я с ней согласен.

— Ну тогда внимательно посмотрите на меня, Кит.

Нахмурившийся Кит и так не отрывал от Криспина взгляда.

— Кит, — повторил Криспин, — жертв во время операции не было. Повторяю: не было. Никто не погиб. Не пролилось ни единой капли крови. Никаких мертвых детей и их мамаш не было. Верите? Или попросить консьержа принести мне Библию, чтобы я на ней поклялся?

* * *

На обратном пути от отеля “Коннот” до улицы Пэлл-Мэлл Кита одолевали грустные мысли, развеять которые не мог даже благоухающий цветами весенний ветерок. Бедный Джеб. Похоже, у него и впрямь что-то не так с головой. Кит очень ему сочувствовал: его бывшего товарища и храброго вояку довели до ручки алчность и едкая, желчная обида. Но он помнил Джеба не таким. Для Кита он навсегда останется образцом для подражания, мужчиной, достойным уважения. И если в будущем их пути пересекутся вновь — не дай Бог, конечно, но вдруг, — он без малейшей заминки протянет ему руку дружбы. Ну а что касается подозрений Криспина насчет случайности их встречи во время ярмарки… У него нет времени для такой чепухи. Это была случайность, да и только. Даже самый гениальный из актеров не смог бы изобразить то отчаяние, ту пустоту, что читались во взгляде Джеба тогда на ярмарке. Возможно, он сошел с ума и страдает вьетнамским синдромом или еще каким-нибудь звучным заболеванием, каких в наше время стало чересчур уж много. Но для Кита он был и будет Джебом — другом, который помог ему взобраться на самый пик его карьеры. И этого уже никогда и никому не изменить.

И, держа в голове эту тщательно обдуманную формулировку, он свернул на боковую улочку и сделал то, чего хотел и боялся с того самого момента, как вышел из “Коннота”, — позвонил Сюзанне.

— Сьюки, все просто отлично, — осторожно подбирая слова, сказал Кит. Эмили как-то съязвила, что возможность прослушки заботит маму куда больше, чем его самого. — Оказалось, этот несчастный просто болен. Он бродит в потемках и не может отличить правду от выдумки. Понимаешь? И никто, слышишь, никто не пострадал. Сьюки, ты меня слышишь?