– Так оно и шло?

– Время было такое, Келли. Банка данных о пропавших без вести в семидесятых не существовало. В каждом городе полиция составляла протоколы и рассылала по телетайпу приметы жертв в другие города. Но ты представь, как по стране болтаются сотни девчонок. Такая выходит на шоссе, поднимает руку, плюхается на заднее сиденье подъехавшего автомобиля, и поминай как звали. Больше о них ни слуху ни духу. Раздолье для поставщиков порнографии, насильников, убийц.

– Что же заставило нашего фигуранта остановиться? Такие дела сами по себе не заканчиваются.

Гас пожал плечами.

– Например, он уехал в другой город. Или его арестовали. Или умер. Как говорится, возможны варианты.

О'Шонесси задумалась.

– Что же все-таки произошло с Лизой Пенн? Зачем стрелять в девчонку, если намерен похитить ее? И она сама не собирается сопротивляться. Какое уж там сопротивление под дулом пистолета?

– Может, она решила, что он шутит, а он хотел по-быстрому с ней разделаться.

– И потом все прекратилось, так?

– Последняя жертва зарегистрирована в 1976 году. – Гас постучал по папке. – Сегодня утром я позвонил в отдел по делам малолетних. Там сказали, что начиная с 1991 года, когда горничная похитила из отеля «Пан-Американ» ребенка и отвезла его в Южную Каролину, вплоть до исчезновения Энн Карлино в прошлом мае подобных случаев не зарегистрировано.

– Что ты думаешь о случившемся в Филадельфии? О сходстве оружия убийства?

– За тридцать пять лет впервые о подобном совпадении слышу.

Дожидаясь, когда на другом конце провода возьмут трубку, О'Шонесси кинула в рот «Никорет» и устроилась в кресле поудобнее.

– Пейн слушает.

– Это О'Шонесси, детектив. Дела о малолетних уголовниках у нас в пожаре сгорели, и все же я могу сказать, что Сьюзен Пакстон, которую вы за святую выдаете, в Уайлдвуде была совсем иной. Наш начальник лаборатории помнит ее, говорит, со шпаной водилась. Ей парни даже кличку дали – Стервоза Сью.

– Неужели? – Пейн подвинул к себе блокнот. – А что с той, которую в 1974 году застрелили? С Лизой Пенн?

– «Училась в колледже в Индиане, штат Пенсильвания, – читала О'Шонесси свои записи. – Машину потерпевшей обнаружили у эстакады. На сиденье – засохшая кровь той же группы, что и у нее самой».

– Это все?

– Да. – О'Шонесси вынула изо рта жвачку, поморщилась и выкинула в мусорную корзину. – Но Лиза Пенн была тогда не единственной жертвой. За два года пропали без вести четыре девушки.

– О Господи!

– Если хотите, основные сведения о них я передам вам по факсу. – Взгляд Келли опять остановился на развешанных по стене фотографиях с места происшествия у сточной трубы, но тут будто молния сверкнула у нее в голове. – Детектив Пейн! – воскликнула она.

– Да, лейтенант?

– Машина Лизы Пенн находилась на автостоянке у эстакады.

– Ну и что?

– А то, что очень похожее похищение произошло у нас совсем недавно, первого мая. И автомобиль похищенной находился на той же стоянке, и опять кровь и никаких следов жертвы.

Несколько секунд оба молчали.

– Есть подозреваемые, лейтенант?

– Двое.

– Кто-нибудь из них мог приехать в Филадельфию и убить Сьюзен Пакстон?

– Не знаю. Один не умеет водить машину, другой пока не знает, что он подозреваемый.

Они помолчали, потом Пейн спросил:

– Лейтенант, Эндрю Марки еще в морге?

– Да, я звонила туда после нашего вчерашнего разговора.

– Хочу задать вам вопрос. Вам известно имя Черри Мур?

– Черри Мур? Нет, кажется, неизвестно.

– О ней много писали. Она помогает следственным органам раскрывать сложные дела. Она… как бы это сказать… угадывает мысли. Мысли…

– Мертвых людей? Да-да, припоминаю, – произнесла О'Шонесси. Она читала об этой женщине, когда плыла на пароме. Ее кольнуло радостно-горькое воспоминание о том, как прошлой осенью Тим неожиданно получил внеочередной отпуск…

– Лейтенант, Черри Мур – один из близких моих друзей. Я попросил ее помочь мне с делом Сьюзен Пакстон.

– Она готова читать мысли ваших жертв?

– Вроде того.

– Каждый ваш звонок заставляет меня удивляться, детектив Пейн. И что же она прочитала?

– Черри Мур увидела мужчину. Она описала его полицейскому художнику, и у меня есть его приблизительный портрет. Длинные волосы, борода. Мы показали портрет мужу, друзьям, сослуживцам. Никто такого не видел. У нас он тоже не числится.

– И теперь вы хотите узнать, не того ли человека видел Эндрю Марки?

– Угадали.

О'Шонесси посмотрела на подчиненных.

– Начальник управления не разрешит это сделать.

– А его и спрашивать не надо. Черри просто зайдет в морг на несколько минут. И еще, подскажите, где мне лучше показывать портрет. Может, убийца Сьюзен Пакстон и похититель Энн Карлино одно лицо?

– Не будем торопиться, детектив, хотя я тоже об этом думала.

– Чего вам стоит, лейтенант? Мы приедем и уедем, зато выясним, сам ли Эндрю Марки упал с лестницы или ему помогли упасть. Никому и в голову не придет, что была задействована Черри Мур.

О'Шонесси выдвинула ящик стола, достала сигарету, закурила, затянулась.

– Вы что, тоже умеете мысли читать, детектив? – сухо проговорила она.

– Я полицейский, лейтенант. Знаю, как люди реагируют на подобное.

– Но чтобы все было между нами, – сказала Келли, глядя на стену. – Когда вы хотите приехать?

– В пятницу вечером – вам удобно? В субботу в морг, а в воскресенье я бы походил по городу с портретом.

– Вас устроит небольшая квартира? Одна спальня и диван в гостиной?

– Мне не хотелось бы вас беспокоить…

– Считайте, что я в заговоре с вами! – воскликнула она. – Свободных мест в отелях вы сейчас не найдете.

– Квартира, конечно, устроит.

– Хорошо, – сказала она, подумав, что пускается в авантюру. – И чтобы мисс Мур никуда не выходила и ни с кем не разговаривала. Никто не должен знать, что она в городе.

– Разумеется.

– И еще одно.

– Слушаю.

– Бушует ураган в Каролине. Если он дойдет до нас, погода будет скверная.

– Мы не загорать едем, лейтенант.

– Значит, договорились. В пятницу вечером. Я дам вам свой адрес и номер сотового телефона.

О'Шонесси знала, что устроить посещение морга нетрудно. У Гаса имеются собственные ключи.