— Минутку, — встрепенулся Еннервайн. — Беглец в баварском костюме?.. И уже есть свидетель? Ну и ну! Ведь мы никого не объявляли в розыск, да и с того момента, как случился этот инцидент, не прошло и двух часов…

Дежурный усмехнулся:

— Этот инцидент уже стал темой номер один для местных жителей. К нам поступило несколько звонков от очевидцев вашей погони, и многие из них предполагают, что этот тип и есть двойной убийца из концертного зала. Спрашивают заодно, не надо ли забаррикадировать свои жилища и не будет ли послаблений в правилах ношения оружия. Недавно звонил даже сам бургомистр. Он очень беспокоится, как все это отразится на притоке иностранных туристов…

— Отлично, — сказал Еннервайн, глядя на Николь Шваттке. — Пойдите и допросите этого свидетеля. Не хватало нам еще шумихи до небес. Бургомистр! Иностранный туризм!

Комиссар Шваттке вышла из комнаты, Еннервайн продолжал совещание.

— Вернемся к нашему чердаку. Там обнаружены по меньшей мере три вещества, из которых можно сделать взрывоопасную смесь.

— Да, но если бы Либшер собирался прервать концерт взрывом, то мы нашли бы наверху готовую смесь ГМТД, то есть гексаметилентрипероксидциамина.

— Но не нашли, — вздохнул Еннервайн. — Слушайте, я считаю, пора абстрагироваться от Либшера. Эта фигура мешает нам думать. Я не вижу в нем ни закамуфлированного подрывника, ни презирающего смерть камикадзе. По-моему, это просто мелкий неудачник, которому в очередной раз не повезло. Давайте на время забудем о нем. Мне кажется, этот чердак — идеальная площадка для проведения противозаконных операций. Идеальная по трем причинам: во-первых, культурный центр находится в самом центре городка. Во-вторых, несмотря на выгодное расположение здания, сам чердак заброшен, туда мало кто заглядывает. Поэтому никому из посторонних в голову не придет, что там можно проворачивать грязные делишки. В-третьих, гуда легко пробраться, не привлекая излишнего внимания.

— То есть? — переспросил Остлер.

— Проблема тайных встреч в условленных местах всегда состоит в том, что пройти туда незамеченными почти невозможно…

— Понял, — кивнул Остлер. — Эту проблему можно решить, если найти какое-нибудь общедоступное место, в котором имеется укромный уголок.

— Правильно. Но это так, в порядке предположения, рабочей гипотезы. Итак, доступ в концертный зал открыт для каждого. Непосредственно перед представлением и в антракте в фойе находятся сотни людей — не считая тех, кто бродит по крыльцу и по площади перед зданием. Поэтому никому не бросится в глаза, если какой-нибудь субъект, может быть, даже без билета, смешается с толпой добропорядочных зрителей. Этому субъекту ничто не мешает подняться по обеим лестницам, в сторону дополнительного дамского туалета. Убедившись, что его никто не заметил, он ныряет в дверцу, ведущую на чердак, и совершает свои нелегальные манипуляции.

— Но если шаткий пол не дает проводить там диких сексуальных оргий, то что же еще можно делать на чердаке?

— Да все, что угодно! Можно оставлять там информацию или приходить за ней, можно устроить хранилище наркотиков, потреблять наркотики, смешивать компоненты для взрывчатки, собирать оружие из деталей, рассылать компьютерные вирусы или спам, взламывать внутреннюю компьютерную сеть Минобороны США, вести международную торговлю человеческими органами… Выбор огромный! Пожалуйста, действуй, осуществляй то, о чем иные знают лишь понаслышке, или из Уголовного кодекса, или из романов Джона Гришэма.

Кровожадно переглянувшись, члены следственной бригады подвергли рабочую версию Еннервайна перекрестному огню возражений.

— Первый глупый вопрос, шеф: дверь на чердак всегда заперта, и лишь у Шмидингера имеется ключ. Представим, я злоумышленник, которому время от времени позарез надо проникать в компьютерную систему Пентагона. И что, мне каждый раз бегать за рабочим по зданию и просить его одолжить ключик?

— Я внимательно осмотрел замок на той двери, — фыркнул Еннервайн. — Он совсем примитивный, и раздобыть ключ к нему можно в любом строительном супермаркете. Вероятно, даже в наборе с перекисью водорода. Жду следующего глупого вопроса.

— Рядом со входом на чердак располагается квартира рабочего по зданию, дверь в дверь. Разве для меня, злоумышленника, это не рискованно?

— Во время представлений хозяин этой квартиры находится далеко, за кулисами, он стоит за пультом управления светом. У него, поверьте, масса забот.

— А его жена?

— Хлопочет в фойе, накрывая угощение на четыреста персон. Вкусные были канапе?..

— Но ведь меня может засечь какая-нибудь случайная посетительница дамского туалета…

— Да, риск высок, согласен. Тогда, предположим, я женщина-злодейка, которой ничего не стоит заглянуть в дамский туалет и убедиться, что никто не смотрит.

— Ну а если я не женщина, как тогда? — спросила Мария, смакуя всю невольную двусмысленность своих слов.

— Тогда я мужчина, — продолжал Еннервайн, — и сделаю вид, что поджидаю у верхнего туалета супругу. Но ради маскировки я, вероятно, даже буду держать в руках женскую сумочку, в которой заодно можно пронести бутылочку азотной кислоты.

— Азотной кислоты?..

— Это вещество имеет высокий криминальный потенциал. Самая опасная из всех кислот. Важная составляющая многих взрывчатых веществ. Растворяет органические соединения без остатка. Идеальный катализатор горения. Разъедает даже некоторые благородные металлы.

— Значит, я женщина, несу в сумочке бутылку азотной кислоты или взрыватель для ядерной боеголовки и, может быть, даже почку, добытую у какого-нибудь подневольного донора. Я хочу оставить свой товар на чердаке, чтобы клиент мог прийти и забрать его оттуда. Связь между мной и клиентом всячески скрывается. Однако если у меня нет билета на представление, разве за мной не погонится этот напыщенный Либшер и не выставит меня на улицу?

— Ну вот, снова все упирается в Либшера! Похоже, он был в деле, но давайте все-таки пока это исключим… Лучше я буду самая обычная посетительница концерта, с хорошей репутацией, с массой знакомых в городе. Я купила билет и, следовательно, могу расхаживать по зданию, как мне заблагорассудится. Я пришла на концерт с друзьями, совершенно ничего не подозревающими, в антракте говорю им: «Извините, пожалуйста, я сейчас приду!» — и поднимаюсь под самую крышу культурного центра. Делаю там свое черное, однако весьма прибыльное дело, снова сбегаю вниз и продолжаю как ни в чем не бывало слушать опусы Фредерика Шопена.

— Пожалуй, стоит проработать и такой вариант: культурный гражданин с абонементом на все концерты. В перерыве он пробирается на чердак с ноутбуком в руках и рассылает спам по всему миру. Незадолго до начала второго отделения возвращается в зал и использует ноутбук вместо подушки под мягкое место.

— Тогда уж не гражданин, а гражданка. Женщина без проблем заглянет в дамский туалет, а также чисто среднестатистически весит меньше мужчины и, следовательно, может свободнее перемещаться по чердаку.